Стародубская война
Польско-Литовское государство, в расчёте на внутреннюю слабость Руси в период малолетства наследника престола Ивана Васильевича, решило отвоевать у Русского государства потерянные ранее земли (Смоленск).
Китай-город
Княгиня Елена отметилась в очень важном для Москвы деле. Видимо, оно намечалось ещё при Василии III, но было сделано его женой. Москва разрослась. Осада 1521 года и угроза нападения в 1532 году показали, что укрепления Кремля малы для столичного города. Ров был единственной защитой посада.
Решено было строить новые укрепления. В мае 1534 года начали рыть ров от р. Неглинной к Москве-реке. На роботы мобилизовали всех горожан, за исключением знати, духовенства и чиновников, они выделяли слуг. За месяц ров закончили. 16 мая 1535 года состоялась торжественная закладка каменной стены, причём первые камни в фундамент заложил митрополит Даниил. Строительством стены руководил итальянец Петрок Малый Фрязин, который строил её по последнему слову тогдашней фортификационной науки. Укрепления были рассчитаны на размещение сильной артиллерии. По сравнению с кремлёвскими укреплениями стены Китай-города были ниже, но зато толще, с площадками, рассчитанными на орудийные лафеты. Стена, законченная в 1538 году, имела длину 2567 м и 12 башен. Первоначально было устроено четверо ворот, носивших названия: Сретенские (с начала XVII века именовались Никольскими), Троицкие, Всехсвятские (с XVII века — Варварские) и Космодемьянские. В результате площадь защищённой части города увеличилась втрое.
Укрепление столицы было делом весьма своевременным. Смена власти в Москве не осталась без внимания соседей. Швеция и Ливония пока агрессивности не проявляли, направили послов и подтвердили мирные соглашения. Казанский хан Джан-Али принес присягу новому государю. А вот вожди ногайцев стали угрожать походом на Москву. Требовали, чтобы малолетний Иван признал их «братьями и государями», то есть равными ему по достоинству, и платил «урочные поминки» - дань. Однако им ответили твердо, разрешили только свободную торговлю в России лошадьми. Ногайцы смирились, воевать они не собирались, надеялись взять наглостью. Подтвердили общий союз против Крымской орды.
Однако остались самые сильные враги: крымский хан Сахиб-Гирей и польско-литовский король Сигизмунд. Они решили использовать, как им казалось, удобный момент: правление женщины и ребенка. Крымские татары потребовали огромной дани: половину великокняжеской казны. Одновременно крымские отряды атаковали Рязанщину. Однако отряды крымских хищников были разбиты на реке Проне.
Территория Китай-города отмечена жёлтым цветом на плане Маттеуса Мериана. 1638
Стародубская война
Ситуация с Польско-Литовским государством была сложнее. Елена Глинская предложила Сигизмунду заключить мир на базе перемирия, заключенного в 1522 году после предыдущей русско-литовской войны, и которое продлили в 1526 и 1532 годах. Смоленские земли по этому перемирию остались за Москвой. Польско-литовская верхушка, надеясь отвоевать у Русского государства потерянные ранее земли, объявила ему в феврале 1534 года ультиматум с требованием вернуться к границам 1508 года. После того, как ультиматум был отвергнут, Великое княжество Литовское начало боевые действия.
Война началась на фоне внутреннего заговора. Младший из трех братьев Бельских, Семён Федорович, и окольничий Иван Ляцкий, которые должны были готовить полки в Серпухове, поддерживали связи с Сигизмундом и вместе со своими дружинами и слугами бежали к противнику. В заговоре также участвовали воеводы большого полка Иван Бельский и Иван Воротынский, сыновья Воротынского Михаил, Владимир и Александр. Очевидно, при наступлении противника они должны были развалить фронт, перейти на сторону литовцев. Последствия такого удара могли быть катастрофическими. Однако заговор вовремя раскрыли. Семён Бельский с Ляцким, почувствовав угрозу, вовремя бежали, остальные не успели, их повязали. Сигизмунд встретил беглецов приветливо, дал хорошие поместья. Они заверяли короля, что дела на Руси плохи. Большинство знати и народа недовольны правлением Елены, власть слаба. Москва не выдержит противостояния с Литвой.
Литовское войско было разделено на три отряда. Первый, под командованием киевского воеводы Андрея Немировича и Анатолия Чижа в августе выступил в Северскую землю и захватил Радогощ. Весь русский гарнизон с воеводой Лыковым погиб в бою. В то же время были предприняты попытки взять Чернигов, Стародуб и Почеп, но без успеха. Под Черниговом русский гарнизон совершил удачную ночную вылазку и разбил врага. Неприятель бежал, бросив артиллерию и обоз. Второй отряд под командованием князей И. Вишневецкого и А. Коверского перешёл границу в сентябре и двинулся на Смоленск, но взять город не смог. Русский гарнизон во главе с Н. В. Оболенским контратаковал и отбросил врага. Третий отряд под командованием гетмана Ю. Радзивилла оставался в Могилёве в качестве стратегического резерва.
Таким образом, попытка внезапного вторжения к успеху не привела. Надежды на слабость Руси себя не оправдали. После отступления литовцев от Смоленска Сигизмунд распустил своё войско, оставив только несколько тысяч человек для охраны пограничных крепостей.
Тем временем Русь организовала контрнаступление. Когда известия о боях на западных рубежах дошли до Москвы, великому князю Ивану пришлось впервые, хоть и символически, принимать серьёзное решение. Собралась Боярская дума, и митрополит Даниил обратился к четырехлетнему ребенку: «Государь! Защити себя и нас. Действуй – мы будем молиться. Гибель начинающему, а в правде Бог помощник». И мальчик сказал нужное слово. Русская армия выступила на врага. Главные силы шли от Смоленска. Командовал войсками Михаил Горбатый-Шуйский и Никита Оболенский, а Иван Телепнев-Оболенский шёл с передовым полком. Второй отряд, под началом Фёдора Телепнева, наступал от Стародуба.
Тактика похода была продумана хорошо. На зиму польско-литовская шляхта разъезжалась по домам, а в случае угрозы пряталась по крепостям и замкам. Но ввязываться в тяжелые осады русские воеводы не собирались. Они использовали древнюю тактику степных воинов, в том числе и ордынцев. Сильные крепости не осаждали, а обходили. Войска шли налегке, без артиллерии и обозов, пользуясь чужими ресурсами (провиант, фураж). Вражеские земли разоряли, жгли, грабили, как делали все армии. Но церквей не трогали, православных пленных отпускали. Но жителей угоняли, для заселения собственных областей – война есть война. Поход был в расчёте на подрыв военно-экономической мощи противника. Мол, желаешь воевать, получи. После первого удара, последовал второй – ещё более мощный (численность войска достигла 60 – 70 тыс. воинов). Три войска выступили в начале февраля 1535 года из-под Смоленска, Опочки и Стародуба.
Главные силы русской армии прокатились по окрестностям Орши, Борисова, Полоцка, Витебска, вышли в район Вильны, испугав двор короля. Другие войска прошлись вокруг Мозыря, Турова и Могилёва. В конце февраля — начале марта русские войска благополучно возвратились в рубежи Русского государства с богатой добычей. Этот поход подорвал экономику Великого княжества Литовского, которая не могла продолжать войну в одиночку.
Необходимо помнить, что всё это были западнорусские земли, в свое время оккупированные Литвой и Польшей. Рано или поздно они должны были вернуться в состав Русской державы. Но время ещё не пришло. Поэтому необходимо помнить, что название «литовцы» (литовские, польско-литовские войска) условно. Подавляющее большинство «литовцев» было русскими и православными. По сути, это была война русских с русскими. Но русские в составе Литвы и Польши были обречены на ассимиляцию, окатоличивание, подчинялись западным центрам управления. Поэтому правда была за Москвой – центром объединения всех русских земель и всего русского народа.
Сигизмунд надеялся не только на внутреннюю слабость Москвы, но и на поддержку крымского хана. Но надежды поляков на крымцев сначала не оправдались. В ханстве снова началась междоусобица. Сахиб-Гирей назначил калгой (наследник престола, второе по значимости лицо в ханстве) своего племянника Ислам-Гирея, передав ему в удельное владение крепости Очаков и Перекоп. Ислам, который уже был ханом орды, желал вернуть себе ханский престол, и всячески интриговал против Сахиба. Летом 1534 года Ислам поднял восстание против Сахиб-хана. Тот отразил нападение калги и изгнал его из Крыма, но полностью разгромить племянника ему не удалось. Ислам укрепился в Перекопе, где провозгласил себя новым ханом. Его поддержала часть крымских мурз. Поэтому Сахиб не мог поддержать наступление Сигизмунда. Чтобы отработать деньги, полученные от Литвы, он выслал отряд, который вместе с литовцами напал на Северщину. Но основную часть армии хан держал при себе, опасаясь нападения племянника. А Ислам искал союза с Москвой, говорил, что он друг России и просил денег на ведение войны.
Тем временем в конце 1534 года в московском правительстве произошли перемены. Неожиданно был арестован дядя великой княгини Михаил Львович Глинский. Официально его обвинили в том, что он намеревался «овладеть престолом». Но истинные причины мы не знаем. Возможно, он пытался подмять Елену и стать правителем, а для этого нужно было устранить Телепнева и оттеснить думских бояр, которые были недовольны положением Глинского. Может его просто оклеветали. Глинский имел огромный государственный опыт и был мощной опорой Елены и Ивана. Чтобы устранить Елену, сначала нужно было убрать Михаила. В результате Глинский попал в тюрьму и вскоре умер. Регентский совет прекратил своё существование.
Война же продолжалась. В кампании 1535 года русские войска снова пошли в наступление на северном фланге. Войсками командовал Василий Шуйский, Телепнев снова руководил передовым полком. Конница разоряла Литву. Но под прикрытием этого рейда другая рать вошла на литовскую территорию со стороны Пскова и на берегу Себежского озера заложила крепость Себеж (Ивангород-на-Себеже). Крепость возвели в рекордно короткие сроки (с 29 июня по 20 июля). Строительными работами руководил итальянский архитектор Петрок Малый, известный по строительной деятельности в Москве. Место для новой крепости было выбрано на глубоко выдающемся в Себежское озеро мысу, что само по себе служило хорошей защитой. Деревянные сооружения Себежа были защищены со всех сторон продуманной системой земляных валов и бастионов. В результате русская армия получила важный опорный пункт для действий против противника.
Сигизмунд также не бездействовал. Он собрал большую армию (40 тыс. воинов) и начал наступление на южном фланге. В Москве учитывали такую возможность, и на Оке была собрана ещё одна рать. Однако Сигизмунд и тут сумел найти хороший ход. Он перекупил русского «друга» Ислам-Гирея, и тот бросил свои войска на Рязанщину. Полки Дмитрия Бельского и Мстиславского пришлось направить против татар. Крымцев разбили и отбросили. Но Сигизмунд добился главного – русские юго-западные города оказались без поддержки. Польско-литовское войско пошло в наступление в юго-западном направлении. Войска гетманов Тарновского и Острожского двинулись на Гомель. Его воевода Оболенский-Щепин оставил крепость без боя. Затем королевские рати пошли на Стародуб.
30 июля противник осадили русскую крепость. По тем временам это был довольно крупный город, центр Северской земли. Обороной руководил князь Фёдор Овчина-Оболенский (брат фаворита великой княгини). Князь Фёдор, его воины вместе с горожанами мужественно защищались. Русские отразили несколько штурмов. Литовцы подвели подкопы, взорвали укрепления, в городе начался пожар. Русский воевода даже в таком отчаянном положении повёл воинов в яростную контратаку, пытался прорваться к вражеской ставке. Но победить не смог, силы были неравными. Его окружили и смяли. Телепнев и князь Сицкий попали в плен, другие воеводы погибли. Рассвирепевшие враги ворвались город и устроили резню, не давая пощады никому. Пытавшихся запереться и отбиваться в домах, сожгли. В русском Стародубе было перебито 13 тыс. человек. И воины, и горожане, и жители окрестных селений.
Источник: Кром М. М. Стародубская война. 1534-1537. Из истории русско-литовских отношений. — М.: Рубежи XXI, 2008
Противник двинулся на Почеп. Гарнизон там был небольшой, укрепления слабыми. Воевода Сукин сам сжег город, приказав населению уходить вглубь страны. На пепелищах Стародуба и Почепа поживиться было нечем. Потери были серьёзными. Поэтому опасаясь подхода главных сил русской армии, литовцы отступили с Северщины. Неудача наступления и истощение сил и средств заставила Сигизмунда начать переговоры о мире.
Москва также желала мира, так как угроза исходила теперь не только от Литвы и Крыма, но и Казани. Крымский хан Сахиб и его племянник Сафа-Гирей (он уже сидел на казанском столе) хотя и были заняты противоборством с Ислам-Гиреем, не забывали и про Казань. Там активно действовала крымская агентура, велись переговоры с противниками мира с Москвой. И не без успеха. Антирусская партия осмелела. Казань отправилась от прежних поражений от Москвы, смерть Василия III и русско-литовская война внушали надежды, что их время пришло. Заговорщики произвели переворот, убили казанского хана Джан-Али, который ориентировался на Москву. Сафа-Гирей вернул себе ханский престол в Казани и укрепился при помощи крымских войск. Вступил в брак с Сююмбике, женой Джан-Али, дочерью ногайского бия Юсуфа, чтобы привлечь на свою сторону ногайцев. Таким образом, Москва снова получила угрозу на востоке.
Тем временем литовцы попытались в последний раз переломить ситуацию в свою пользу. 20-тыс. отряд под началом Андрея Немировича и Яна Глебовича 27 февраля 1536 осадил крепость Себеж. Однако противника здесь ждали, крепость была хорошо укреплена, имела сильную артиллерию и гарнизон во главе с князьями Засекиным и Тушиным. Все попытки овладеть крепостью штурмом оканчивались неудачей. Когда это не удалось, Себеж подвергся массированному обстрелу польско-литовской артиллерии. Однако эффективность обстрела из-за неумелых действий осаждавших и хороших земляных укреплений Себежа, а также его выгодного расположения, была низкой. Кроме того, русская артиллерия действовала более умело, пушкари поражали вражеские батареи и лагерь, внося переполох и деморализуя противника. Наконец, себежский гарнизон выбрал удобный момент и контратаковал литовские войска. Русские ратники действовали храбро и решительно, противник не выдержал натиска и побежал. Польско-литовское «рыцарство» в тяжелых доспехах бежало по тонкому льду озера. В результате лёд под ними проломился, тысячи людей оказались в ледяной воде. Наши ратники рубили тех, кто пытался выбраться, расстреливали из пищалей и пушек. Те, кто всё же сумел вылезти из воды, замёрз в окрестных лесах. Победа была полной. Практически всё польско-литовское войско погибло. Русские войска истребили цвет «рыцарства». В Москве торжествовали, трофейные пушки и знамен выставили для показа народа.
После этого стратегическая инициатива перешла к русской стороне. Были совершены походы под Витебск и Любеч, где были сожжены посады, разорены окрестности и выведен огромный полон. В это же время восстанавливались погибшие города, Стародуб и Почеп. Кроме того, русское правительство проводило успешную политику строительства крепостей на вражеской территории – вслед за Себежем построили Велиж и Заволочье. Итальянец Руджиери, побывавший в России, писал, что такие операции проводились с «невероятной быстротой». Русские мастера осматривали местность, на своей территории готовили лес, вели подгонку, разметку. Затем спускали заготовки по рекам до нужного места и «в один миг соединяли», засыпали крепостные срубы землей. Поляки только получали известие о начала строительства, а крепость уже стоит и в ней сильный гарнизон. И граница сдвигалась на запад, Русь медленно, но упорно возвращала свои исконные земли.
Однако добиться заметной победы и возвращения западнорусских земель в это войне всё же не удалось. Русь была связана Крымской и Казанской «занозами». Необходимо было решить проблему обломков Золотой Орды, получить спокойный тыл на востоке, чтобы вернуть западнорусские земли. Так, литовской дипломатии удалось временно примирить крымских ханов Сахиба и Ислама, бросить их на Русь. Они напали на Белев, но были отброшены. Начались нападения и с восточного направления. Казанский царь Сафа-Гирей призвал ногайцев, собрал отряды черемисов (мари), башкир. Когда на Руси узнали об этих приготовлениях, выслали навстречу врагу рать под началом Гундорова и Засецкого. Но они не решились принять сражение и отступили. Воеводы Нижнего Новгорода также не решились вступить в бой. Жители Балахны вышли в поле, но были разбиты.
Когда известия о вторжении на востоке дошли до Москвы, великая княгиня и бояре стали предпринимать экстренные меры. Гундорова и Засецкого сняли с постов и арестовали. Под Нижний Новгород отправили новых воевод, Сабурова и Карпова. Казанская орда в это время разошлась лавой для грабежа и захвата пленников, поэтому её легко разбили. Пленных отослали в Москву. Там решили проявить жесткость. Всех казнили как бунтовщиков, нарушивших присягу. Тем временем начал наступление сам Сафа-Гирей с личной гвардией, крымскими и ногайскими отрядами. Часть русского войска двинулась вверх по Волге, и в сражении между Галичем и Костромой рать Сабурова была разгромлена. Сафа-Гирей в январе 1537 года подступил к Мурому. Защитники Мурома отразили несколько штурмов, задержав врага. Смело действовали мещерские казаки, громили тылы казанцев, уничтожали их отдельные отряды, рассыпавшиеся для грабежа. В это время подошли свежие полки от Москвы, и Сафа-Гирей отступил. В этих условиях продолжать войну с Литвой было нельзя.
Таким образом, поражение под Себежем и другие неудачи убедили литовскую сторону в необходимости начать переговоры. Русское правительство также было заинтересовано в мире, из-за возросшей угрозы со стороны Крымского и Казанского ханств. Переговоры упёрлись в вопрос о выдаче пленных и территориальные вопросы. В Литве содержались немногочисленные, но более знатные русские пленники, тогда как в плену у русских было значительно больше менее знатных литовцев. После долгих прений в 1537 году было заключено перемирие, по которому из-за упорства Литвы размен пленными так и не произошёл, а территориальный вопрос был решён по фактическому положению дел на тот момент. Гомельская волость, на которую претендовало Русское государство, отошла к Литве, а крепости Себеж, Велиж и Заволочье, располагавшиеся на прежних литовских территориях, официально признавались за Русским государством.
Китай-город
Княгиня Елена отметилась в очень важном для Москвы деле. Видимо, оно намечалось ещё при Василии III, но было сделано его женой. Москва разрослась. Осада 1521 года и угроза нападения в 1532 году показали, что укрепления Кремля малы для столичного города. Ров был единственной защитой посада.
Решено было строить новые укрепления. В мае 1534 года начали рыть ров от р. Неглинной к Москве-реке. На роботы мобилизовали всех горожан, за исключением знати, духовенства и чиновников, они выделяли слуг. За месяц ров закончили. 16 мая 1535 года состоялась торжественная закладка каменной стены, причём первые камни в фундамент заложил митрополит Даниил. Строительством стены руководил итальянец Петрок Малый Фрязин, который строил её по последнему слову тогдашней фортификационной науки. Укрепления были рассчитаны на размещение сильной артиллерии. По сравнению с кремлёвскими укреплениями стены Китай-города были ниже, но зато толще, с площадками, рассчитанными на орудийные лафеты. Стена, законченная в 1538 году, имела длину 2567 м и 12 башен. Первоначально было устроено четверо ворот, носивших названия: Сретенские (с начала XVII века именовались Никольскими), Троицкие, Всехсвятские (с XVII века — Варварские) и Космодемьянские. В результате площадь защищённой части города увеличилась втрое.
Укрепление столицы было делом весьма своевременным. Смена власти в Москве не осталась без внимания соседей. Швеция и Ливония пока агрессивности не проявляли, направили послов и подтвердили мирные соглашения. Казанский хан Джан-Али принес присягу новому государю. А вот вожди ногайцев стали угрожать походом на Москву. Требовали, чтобы малолетний Иван признал их «братьями и государями», то есть равными ему по достоинству, и платил «урочные поминки» - дань. Однако им ответили твердо, разрешили только свободную торговлю в России лошадьми. Ногайцы смирились, воевать они не собирались, надеялись взять наглостью. Подтвердили общий союз против Крымской орды.
Однако остались самые сильные враги: крымский хан Сахиб-Гирей и польско-литовский король Сигизмунд. Они решили использовать, как им казалось, удобный момент: правление женщины и ребенка. Крымские татары потребовали огромной дани: половину великокняжеской казны. Одновременно крымские отряды атаковали Рязанщину. Однако отряды крымских хищников были разбиты на реке Проне.
Территория Китай-города отмечена жёлтым цветом на плане Маттеуса Мериана. 1638
Стародубская война
Ситуация с Польско-Литовским государством была сложнее. Елена Глинская предложила Сигизмунду заключить мир на базе перемирия, заключенного в 1522 году после предыдущей русско-литовской войны, и которое продлили в 1526 и 1532 годах. Смоленские земли по этому перемирию остались за Москвой. Польско-литовская верхушка, надеясь отвоевать у Русского государства потерянные ранее земли, объявила ему в феврале 1534 года ультиматум с требованием вернуться к границам 1508 года. После того, как ультиматум был отвергнут, Великое княжество Литовское начало боевые действия.
Война началась на фоне внутреннего заговора. Младший из трех братьев Бельских, Семён Федорович, и окольничий Иван Ляцкий, которые должны были готовить полки в Серпухове, поддерживали связи с Сигизмундом и вместе со своими дружинами и слугами бежали к противнику. В заговоре также участвовали воеводы большого полка Иван Бельский и Иван Воротынский, сыновья Воротынского Михаил, Владимир и Александр. Очевидно, при наступлении противника они должны были развалить фронт, перейти на сторону литовцев. Последствия такого удара могли быть катастрофическими. Однако заговор вовремя раскрыли. Семён Бельский с Ляцким, почувствовав угрозу, вовремя бежали, остальные не успели, их повязали. Сигизмунд встретил беглецов приветливо, дал хорошие поместья. Они заверяли короля, что дела на Руси плохи. Большинство знати и народа недовольны правлением Елены, власть слаба. Москва не выдержит противостояния с Литвой.
Литовское войско было разделено на три отряда. Первый, под командованием киевского воеводы Андрея Немировича и Анатолия Чижа в августе выступил в Северскую землю и захватил Радогощ. Весь русский гарнизон с воеводой Лыковым погиб в бою. В то же время были предприняты попытки взять Чернигов, Стародуб и Почеп, но без успеха. Под Черниговом русский гарнизон совершил удачную ночную вылазку и разбил врага. Неприятель бежал, бросив артиллерию и обоз. Второй отряд под командованием князей И. Вишневецкого и А. Коверского перешёл границу в сентябре и двинулся на Смоленск, но взять город не смог. Русский гарнизон во главе с Н. В. Оболенским контратаковал и отбросил врага. Третий отряд под командованием гетмана Ю. Радзивилла оставался в Могилёве в качестве стратегического резерва.
Таким образом, попытка внезапного вторжения к успеху не привела. Надежды на слабость Руси себя не оправдали. После отступления литовцев от Смоленска Сигизмунд распустил своё войско, оставив только несколько тысяч человек для охраны пограничных крепостей.
Тем временем Русь организовала контрнаступление. Когда известия о боях на западных рубежах дошли до Москвы, великому князю Ивану пришлось впервые, хоть и символически, принимать серьёзное решение. Собралась Боярская дума, и митрополит Даниил обратился к четырехлетнему ребенку: «Государь! Защити себя и нас. Действуй – мы будем молиться. Гибель начинающему, а в правде Бог помощник». И мальчик сказал нужное слово. Русская армия выступила на врага. Главные силы шли от Смоленска. Командовал войсками Михаил Горбатый-Шуйский и Никита Оболенский, а Иван Телепнев-Оболенский шёл с передовым полком. Второй отряд, под началом Фёдора Телепнева, наступал от Стародуба.
Тактика похода была продумана хорошо. На зиму польско-литовская шляхта разъезжалась по домам, а в случае угрозы пряталась по крепостям и замкам. Но ввязываться в тяжелые осады русские воеводы не собирались. Они использовали древнюю тактику степных воинов, в том числе и ордынцев. Сильные крепости не осаждали, а обходили. Войска шли налегке, без артиллерии и обозов, пользуясь чужими ресурсами (провиант, фураж). Вражеские земли разоряли, жгли, грабили, как делали все армии. Но церквей не трогали, православных пленных отпускали. Но жителей угоняли, для заселения собственных областей – война есть война. Поход был в расчёте на подрыв военно-экономической мощи противника. Мол, желаешь воевать, получи. После первого удара, последовал второй – ещё более мощный (численность войска достигла 60 – 70 тыс. воинов). Три войска выступили в начале февраля 1535 года из-под Смоленска, Опочки и Стародуба.
Главные силы русской армии прокатились по окрестностям Орши, Борисова, Полоцка, Витебска, вышли в район Вильны, испугав двор короля. Другие войска прошлись вокруг Мозыря, Турова и Могилёва. В конце февраля — начале марта русские войска благополучно возвратились в рубежи Русского государства с богатой добычей. Этот поход подорвал экономику Великого княжества Литовского, которая не могла продолжать войну в одиночку.
Необходимо помнить, что всё это были западнорусские земли, в свое время оккупированные Литвой и Польшей. Рано или поздно они должны были вернуться в состав Русской державы. Но время ещё не пришло. Поэтому необходимо помнить, что название «литовцы» (литовские, польско-литовские войска) условно. Подавляющее большинство «литовцев» было русскими и православными. По сути, это была война русских с русскими. Но русские в составе Литвы и Польши были обречены на ассимиляцию, окатоличивание, подчинялись западным центрам управления. Поэтому правда была за Москвой – центром объединения всех русских земель и всего русского народа.
Сигизмунд надеялся не только на внутреннюю слабость Москвы, но и на поддержку крымского хана. Но надежды поляков на крымцев сначала не оправдались. В ханстве снова началась междоусобица. Сахиб-Гирей назначил калгой (наследник престола, второе по значимости лицо в ханстве) своего племянника Ислам-Гирея, передав ему в удельное владение крепости Очаков и Перекоп. Ислам, который уже был ханом орды, желал вернуть себе ханский престол, и всячески интриговал против Сахиба. Летом 1534 года Ислам поднял восстание против Сахиб-хана. Тот отразил нападение калги и изгнал его из Крыма, но полностью разгромить племянника ему не удалось. Ислам укрепился в Перекопе, где провозгласил себя новым ханом. Его поддержала часть крымских мурз. Поэтому Сахиб не мог поддержать наступление Сигизмунда. Чтобы отработать деньги, полученные от Литвы, он выслал отряд, который вместе с литовцами напал на Северщину. Но основную часть армии хан держал при себе, опасаясь нападения племянника. А Ислам искал союза с Москвой, говорил, что он друг России и просил денег на ведение войны.
Тем временем в конце 1534 года в московском правительстве произошли перемены. Неожиданно был арестован дядя великой княгини Михаил Львович Глинский. Официально его обвинили в том, что он намеревался «овладеть престолом». Но истинные причины мы не знаем. Возможно, он пытался подмять Елену и стать правителем, а для этого нужно было устранить Телепнева и оттеснить думских бояр, которые были недовольны положением Глинского. Может его просто оклеветали. Глинский имел огромный государственный опыт и был мощной опорой Елены и Ивана. Чтобы устранить Елену, сначала нужно было убрать Михаила. В результате Глинский попал в тюрьму и вскоре умер. Регентский совет прекратил своё существование.
Война же продолжалась. В кампании 1535 года русские войска снова пошли в наступление на северном фланге. Войсками командовал Василий Шуйский, Телепнев снова руководил передовым полком. Конница разоряла Литву. Но под прикрытием этого рейда другая рать вошла на литовскую территорию со стороны Пскова и на берегу Себежского озера заложила крепость Себеж (Ивангород-на-Себеже). Крепость возвели в рекордно короткие сроки (с 29 июня по 20 июля). Строительными работами руководил итальянский архитектор Петрок Малый, известный по строительной деятельности в Москве. Место для новой крепости было выбрано на глубоко выдающемся в Себежское озеро мысу, что само по себе служило хорошей защитой. Деревянные сооружения Себежа были защищены со всех сторон продуманной системой земляных валов и бастионов. В результате русская армия получила важный опорный пункт для действий против противника.
Сигизмунд также не бездействовал. Он собрал большую армию (40 тыс. воинов) и начал наступление на южном фланге. В Москве учитывали такую возможность, и на Оке была собрана ещё одна рать. Однако Сигизмунд и тут сумел найти хороший ход. Он перекупил русского «друга» Ислам-Гирея, и тот бросил свои войска на Рязанщину. Полки Дмитрия Бельского и Мстиславского пришлось направить против татар. Крымцев разбили и отбросили. Но Сигизмунд добился главного – русские юго-западные города оказались без поддержки. Польско-литовское войско пошло в наступление в юго-западном направлении. Войска гетманов Тарновского и Острожского двинулись на Гомель. Его воевода Оболенский-Щепин оставил крепость без боя. Затем королевские рати пошли на Стародуб.
30 июля противник осадили русскую крепость. По тем временам это был довольно крупный город, центр Северской земли. Обороной руководил князь Фёдор Овчина-Оболенский (брат фаворита великой княгини). Князь Фёдор, его воины вместе с горожанами мужественно защищались. Русские отразили несколько штурмов. Литовцы подвели подкопы, взорвали укрепления, в городе начался пожар. Русский воевода даже в таком отчаянном положении повёл воинов в яростную контратаку, пытался прорваться к вражеской ставке. Но победить не смог, силы были неравными. Его окружили и смяли. Телепнев и князь Сицкий попали в плен, другие воеводы погибли. Рассвирепевшие враги ворвались город и устроили резню, не давая пощады никому. Пытавшихся запереться и отбиваться в домах, сожгли. В русском Стародубе было перебито 13 тыс. человек. И воины, и горожане, и жители окрестных селений.
Источник: Кром М. М. Стародубская война. 1534-1537. Из истории русско-литовских отношений. — М.: Рубежи XXI, 2008
Противник двинулся на Почеп. Гарнизон там был небольшой, укрепления слабыми. Воевода Сукин сам сжег город, приказав населению уходить вглубь страны. На пепелищах Стародуба и Почепа поживиться было нечем. Потери были серьёзными. Поэтому опасаясь подхода главных сил русской армии, литовцы отступили с Северщины. Неудача наступления и истощение сил и средств заставила Сигизмунда начать переговоры о мире.
Москва также желала мира, так как угроза исходила теперь не только от Литвы и Крыма, но и Казани. Крымский хан Сахиб и его племянник Сафа-Гирей (он уже сидел на казанском столе) хотя и были заняты противоборством с Ислам-Гиреем, не забывали и про Казань. Там активно действовала крымская агентура, велись переговоры с противниками мира с Москвой. И не без успеха. Антирусская партия осмелела. Казань отправилась от прежних поражений от Москвы, смерть Василия III и русско-литовская война внушали надежды, что их время пришло. Заговорщики произвели переворот, убили казанского хана Джан-Али, который ориентировался на Москву. Сафа-Гирей вернул себе ханский престол в Казани и укрепился при помощи крымских войск. Вступил в брак с Сююмбике, женой Джан-Али, дочерью ногайского бия Юсуфа, чтобы привлечь на свою сторону ногайцев. Таким образом, Москва снова получила угрозу на востоке.
Тем временем литовцы попытались в последний раз переломить ситуацию в свою пользу. 20-тыс. отряд под началом Андрея Немировича и Яна Глебовича 27 февраля 1536 осадил крепость Себеж. Однако противника здесь ждали, крепость была хорошо укреплена, имела сильную артиллерию и гарнизон во главе с князьями Засекиным и Тушиным. Все попытки овладеть крепостью штурмом оканчивались неудачей. Когда это не удалось, Себеж подвергся массированному обстрелу польско-литовской артиллерии. Однако эффективность обстрела из-за неумелых действий осаждавших и хороших земляных укреплений Себежа, а также его выгодного расположения, была низкой. Кроме того, русская артиллерия действовала более умело, пушкари поражали вражеские батареи и лагерь, внося переполох и деморализуя противника. Наконец, себежский гарнизон выбрал удобный момент и контратаковал литовские войска. Русские ратники действовали храбро и решительно, противник не выдержал натиска и побежал. Польско-литовское «рыцарство» в тяжелых доспехах бежало по тонкому льду озера. В результате лёд под ними проломился, тысячи людей оказались в ледяной воде. Наши ратники рубили тех, кто пытался выбраться, расстреливали из пищалей и пушек. Те, кто всё же сумел вылезти из воды, замёрз в окрестных лесах. Победа была полной. Практически всё польско-литовское войско погибло. Русские войска истребили цвет «рыцарства». В Москве торжествовали, трофейные пушки и знамен выставили для показа народа.
После этого стратегическая инициатива перешла к русской стороне. Были совершены походы под Витебск и Любеч, где были сожжены посады, разорены окрестности и выведен огромный полон. В это же время восстанавливались погибшие города, Стародуб и Почеп. Кроме того, русское правительство проводило успешную политику строительства крепостей на вражеской территории – вслед за Себежем построили Велиж и Заволочье. Итальянец Руджиери, побывавший в России, писал, что такие операции проводились с «невероятной быстротой». Русские мастера осматривали местность, на своей территории готовили лес, вели подгонку, разметку. Затем спускали заготовки по рекам до нужного места и «в один миг соединяли», засыпали крепостные срубы землей. Поляки только получали известие о начала строительства, а крепость уже стоит и в ней сильный гарнизон. И граница сдвигалась на запад, Русь медленно, но упорно возвращала свои исконные земли.
Однако добиться заметной победы и возвращения западнорусских земель в это войне всё же не удалось. Русь была связана Крымской и Казанской «занозами». Необходимо было решить проблему обломков Золотой Орды, получить спокойный тыл на востоке, чтобы вернуть западнорусские земли. Так, литовской дипломатии удалось временно примирить крымских ханов Сахиба и Ислама, бросить их на Русь. Они напали на Белев, но были отброшены. Начались нападения и с восточного направления. Казанский царь Сафа-Гирей призвал ногайцев, собрал отряды черемисов (мари), башкир. Когда на Руси узнали об этих приготовлениях, выслали навстречу врагу рать под началом Гундорова и Засецкого. Но они не решились принять сражение и отступили. Воеводы Нижнего Новгорода также не решились вступить в бой. Жители Балахны вышли в поле, но были разбиты.
Когда известия о вторжении на востоке дошли до Москвы, великая княгиня и бояре стали предпринимать экстренные меры. Гундорова и Засецкого сняли с постов и арестовали. Под Нижний Новгород отправили новых воевод, Сабурова и Карпова. Казанская орда в это время разошлась лавой для грабежа и захвата пленников, поэтому её легко разбили. Пленных отослали в Москву. Там решили проявить жесткость. Всех казнили как бунтовщиков, нарушивших присягу. Тем временем начал наступление сам Сафа-Гирей с личной гвардией, крымскими и ногайскими отрядами. Часть русского войска двинулась вверх по Волге, и в сражении между Галичем и Костромой рать Сабурова была разгромлена. Сафа-Гирей в январе 1537 года подступил к Мурому. Защитники Мурома отразили несколько штурмов, задержав врага. Смело действовали мещерские казаки, громили тылы казанцев, уничтожали их отдельные отряды, рассыпавшиеся для грабежа. В это время подошли свежие полки от Москвы, и Сафа-Гирей отступил. В этих условиях продолжать войну с Литвой было нельзя.
Таким образом, поражение под Себежем и другие неудачи убедили литовскую сторону в необходимости начать переговоры. Русское правительство также было заинтересовано в мире, из-за возросшей угрозы со стороны Крымского и Казанского ханств. Переговоры упёрлись в вопрос о выдаче пленных и территориальные вопросы. В Литве содержались немногочисленные, но более знатные русские пленники, тогда как в плену у русских было значительно больше менее знатных литовцев. После долгих прений в 1537 году было заключено перемирие, по которому из-за упорства Литвы размен пленными так и не произошёл, а территориальный вопрос был решён по фактическому положению дел на тот момент. Гомельская волость, на которую претендовало Русское государство, отошла к Литве, а крепости Себеж, Велиж и Заволочье, располагавшиеся на прежних литовских территориях, официально признавались за Русским государством.
Почему убили Елену Глинскую
480 лет назад, 4 апреля 1538 года, внезапно скончалась великая русская княгиня Елена Глинская, жена Василия III и мать Ивана Васильевича. Началась тяжелое для Русского государства боярское правление.
Елена Глинская
Дочь князя Василия Львовича из литовского рода Глинских и его жены Анны Якшич, которая была родом из Сербии, дочери сербского воеводы. Родилась примерно в 1508 году (точная дата рождения не известна).
Дядя Елены, князь Михаил Львович, был крупным государственным деятелем Великого княжества Литовского и Русского. После поражения мятежа Глинских бежал вместе с родственниками в Москву. Среди беженцев была и юная Елена. По преданию, Глинские вели происхождение от Мамая, «коего на Дону побил Дмитрий Иванович». До изгнания Глинские владели городами и землями на территории нынешней Левобережной Украины.
В 1526 году Елена стала второй женой великого князя московского и всея Руси Василия III. Первым браком он был женат на Соломонии из древнего и знатного рода Сабуровых. Но с ней государь решил развестись, по причине её бесплодия. После двадцати лет брака, Соломония так и не родила. Василий был очень обеспокоен этим фактом, так как выступал против того, чтобы его братья или их возможные сыновья стали претендентами на трон. Решение о разводе было поддержано Боярской думой и частью духовенства.
В 1525 году с одобрения митрополита Даниила Василий III развелся с Соломонией. Подобный развод с насильственной ссылкой жены в монастырь стал первым в истории Руси. В ноябре 1525 года Соломонию постригли в Московском Богородице-Рождественском монастыре под именем София. Позже Соломонию перевели в Покровский монастырь города Суздаля, который она раньше поддерживала как великая княгиня. Существует легенда, что Соломония во время пострижения была беременна и уже в монастыре родила мальчика Георгия.
Василий выбрал себе в жены Елену Глинскую не только по политическим причинам. По мнению историков, стремительность развода и самой свадьбы свидетельствовала о том, что юная княжна весьма понравилась русскому государю. Летописи называют единственную причину, по которой великий князь выбрал Елену: «лепоты ради ея лица и благообразия». Князь влюбился в юную и умную красавицу. Елена, по сравнению с Соломонией, по мнению московских бояр, была безродной. Среди противников Елены были Симеон Курбский и родственники великой княгини Соломонии – Сабуровы, Годуновы. Но она была красива, молода, воспитана по-европейски, прекрасно образованна (знала немецкий и польский языки, говорила и писала по-латыни), чем резко выделялась из среды русских женщин. Ради молодой красавицы-жены, князь Василий сам «молодился», даже обрил бороду (что тогда на Руси не приветствовалось). В 1530 году у княжеской четы родился долгожданный сын Иван (в будущем – Иван Грозный), а позже сын Юрий, который, как потом выяснилось, был болезненным.
Стоит отметить, что на Руси уже в этот период складывалась элитарная оппозиция курсу государей на укрепление самодержавной власти. Василий III продолжил линию своего отца Ивана III на укрепление центральной (самодержавной) власти. Нравилось это далеко не всем. Верхушку русской аристократии составляли Шуйские, Курбские, Кубенские, Ростовские, Микулинские, Воротынские и др. Их предки ещё сравнительно недавно были самостоятельными князьями – суздальскими, ярославскими, ростовскими, тверскими и т. д. Правителями независимых государств. Причём они происходили из старших ветвей рода Рюриковичей, а московские великие князья – из младшей. Были и лица, связанные родством с самим великим князем. Так, знатного перебежчика из Литвы князя Бельского Иван III женил на дочери своей сестры; крещенный казанский царевич Пётр был женат на сестре Василия III, а выходец из Литвы Мстиславский – на его племяннице. Также у великого князя было четверо братьев: Юрий Дмитровский, Симеон Калужский, Дмитрий Угличский и Андрей Старицкий. По завещанию Ивана III они получили удельные княжества. Двое из них, Симеон и Дмитрий, к 1520-м гг. ушли в мир иной, но Юрий и Андрей сохраняли обширные владения, собственные дворы и войска. Как ближайшим родственникам государя им прощалось то, что не прощалось другим. Однако они были недовольны, желали большего – власти, земли, богатств. Если бы государь Василий остался без наследника, то московский стол достался Юрий Дмитровскому или Андрею Старицкому.
Многие представители аристократии считали своё положение не намного ниже государева, были недовольны сложившейся ситуаций, были не прочь её «подправить». Вели себя самостоятельно, нередко проваливали указания государя. Но высокое положение позволяло им избежать заслуженного наказания. Главным соблазном для ряда представителей аристократии было возвращение к прежним порядкам феодальной раздробленности или ввести порядки подобные польским или литовским. Там магнаты могли диктовать свою волю монархам и бесконтрольно править в своих владениях. Они завидовали своеволию и самостоятельности польско-литовской аристократии, их «свободам». Понятно, что западные соседи Руси и Рим старались использовать эти настроения, чтобы подчинить Русскую землю, уничтожить «православную ересь» и захватить русские богатства. То есть ситуация была довольно шаткой. Болезнь, смерть, отсутствие наследника могли сразу же разрушить складывавшееся на Руси самодержавие и централизованное государство, послужить началом междоусобной свары и смуты. И всё это в очень сложных внешнеполитических условиях, когда на всех стратегических направлениях Русь окружали сильные враги.
Василий жестко пресекал тенденции к возобновлению раздробленности Руси. Он окончательно лишил самостоятельности Псков. Поводом стали жалобы местной бедноты на притеснения со стороны знати и богатеев, подмявших под себя вечевую демократию. В свою очередь, местная знать и купцы жаловались на великокняжеского наместника. Василий приказал отменить вече. Вечевой колокол сняли и отправили в Новгород. Василий прибыл в Псков и поступил с ним так же, как и его отец с Новгородской республикой в 1478 году. 300 самых знатных семей города были переселены в Московские земли, а их деревни отданы московским служилым людям.
Затем наступила очередь Рязанской земли. Рязань давно уже числилась в «подручниках» Москвы. Там при малолетнем князе Иване правила его мать, которая подчинялась Москве и получала её поддержку. Но мальчик подрос и решил вступить в союз с Крымским ханством. Это вело к новой междоусобице, развалу оборонительной системы на юге, открывало крымским разбойникам дорогу в глубь Руси. В 1517 году Василий призвал к себе в Москву рязанского князя Ивана Ивановича и велел посадить его под стражу. Охраняли его плохо, поэтому он бежал в Литву. Рязанский удел ликвидировали.
В 1523 году были арестован северский удельный князь Василий Шемякин, уличенный в тайной связи и переписке с Литвой. По разным причинам были лишены владетельных прав черниговские, рыльские и стародубские князья. Процессы централизации русского государства были закономерны, но увеличивали число недовольных политикой Москвы. Оппозиционные настроения сохранялись в Новгороде и Пскове, несмотря на разгром местного боярства. Тамошняя знать, в том числе новая, и купцы помнили о былых «свободах». С ними искали связи иностранцы, старались использовать в своих интересах.
Государь Василий и поддержавшие его люди, включая часть духовенства, решили пойти на чрезвычайные меры, чтобы сохранить самодержавную власть и не отдавать престол Юрию или Андрею. Отсюда и такое чрезвычайное и небывалое решение – развод с супругой.
Семейное счастье Василия было недолгим, осенью 1533 года государь простудился на охоте и тяжело заболел. На смертном одре он благословил своего сына Ивана на великое княжение и вручил ему «скипетр великиа Руси», а своей «жене Олене с боярским советом» он приказал «под сыном своим государство дръжати до возмужания сына своего». Очевидно, Василий очень сильно опасался за судьбу жены и сына. Он перед смертью заставил братьев повторить присягу княжичу Ивану (первый раз взял с них клятву в 1531 году). Призвал бояр «блюсти крепко» сына и державу. Особо просил Михаила Глинского за ребенка и Елену «пролить кровь свою». Василий чувствовал угрозу сыну и самодержавию.
1526 г. Василий III, великий князь Московский, вводит во дворец невесту свою, Елену Глинскую. Картина Клавдия Лебедева
Правление Елены
В регентский совет при ребенке-государе вошли Андрей Старицкий, боярин Захарьин-Юрьев, князья Михаил Глинский, Василий и Иван Шуйские, Михаил Воронцов и воевода Тучков. Очевидно, государь Василий хотел объединить в совете представителей различных боярских кланов. Однако интриги началась практически сразу.
Первый заговор организовал Юрий Дмитровский. Василий не доверял брату, соучастнику старого заговора Шуйских и даже не включил его в регентский совет. Заговорщики считали, что присяга великому князю недействительна. К заговору примкнул Андрей Шуйский. Но заговор раскрыли. В начале 1534 года князь Юрий со своими боярами и Андреем Шуйским были арестованы. Через два года он скончался в заточении, его удел ликвидировали. Против заточения брата бояре не протестовали, как и его брат Андрей Старицкий. Он оказывался в выигрыше. Теперь роль ближайшего кандидата на престол переходила к нему. Более того, он ещё хотел поживиться за счёт удела брата. Однако Елена отказалась удовлетворить его просьбу. В компенсацию дала Андрею большое количество даров.
О Елене Глинской мы знаем мало. Летописцы давали крайне скупые характеристики русских деятелей, обычно фиксировали только события. От них мы знаем только о красоте княгини. Но факты её правления говорят о том, что она была и весьма умна. Не удивительно, что она стала первой после великой княгини Ольги настоящей правительницей Русского государства. Вероятно, великий князь Василий, умирая, не подумал о такой возможности. Поэтому старался укрепить жену и сына регентами, родственниками и церковью. Но она стала реальной правительницей и с бременем власти довольно хорошо справилась. В её пользу сыграли враждебные отношения, которые сложились между регентским советом и Боярской думой, а также различными боярскими группировками. Дума была органом законным, устоявшимся, и бояре болезненно восприняли возвышение семерых регентов-опекунов, назначенных у постели умирающего. Елены сыграла на этих противоречиях, проводя свои решения.
Кроме того, княгиня нашла себе надежную военную опору. Её фаворитом стал Иван Федорович Овчина Телепнев-Оболенский. Опытный полководец, отличившийся в битвах с Литвой, Крымом и Казанью. Так, в 1530 году князь Оболенский был назначен первым воеводой полка правой руки в конной рати во время похода на Казанское ханство под командованием боярина князя Михаила Глинского. Он пробил брешь в городской стене, первым ворвавшись в предместье столицы ханства. Только преступное бездействие главных воевод спасло Казань от падения. В 1533 году во время очередного крымского вторжения князь Телепнев-Оболенский в очередной раз отличился и великий князь пожаловал его высшим званием конюшего и отправил на воеводство в Коломну. Его сестра Агриппина (Аграфена) Челяднина стала мамкой (воспитательницей) княжича Ивана (будущего царя). После смерти великого князя, ещё молодая княгиня и лихой командир, который на войне всегда командовал передовыми частями, был в гуще событий, сошлись.
Интересно, что мать Ивана Грозного, как и его самого, старались посильнее очернить иностранцы, отечественные либералы-западники, начиная с масона-историка Карамзина. Обвиняли в преследовании «невиновных» Юрия Дмитровского и Андрея Старицкого. Раздували «преступную связь» Елены с князем Иваном Федоровичем. Однако в ту эпоху эта связь не была «преступной». Женщина, вдова, нуждалась в поддержке и помощи, и получила её. Поэтому церковь, которая тогда не боялась сказать своё слово, не протестовала. Кроме того, нет данных, что государыня одаривала своего любимца вотчинами, наградами и деньгами. Более того, Оболенский даже не стал главным воеводой. Он уступал командование представителя старейших и знатнейших семей, как это было и довольствовался второстепенным положением воеводы передового полка.
Великая княгиня Елена Глинская. Скульптурная реконструкция по черепу С. А. Никитина
Елена Глинская
Дочь князя Василия Львовича из литовского рода Глинских и его жены Анны Якшич, которая была родом из Сербии, дочери сербского воеводы. Родилась примерно в 1508 году (точная дата рождения не известна).
Дядя Елены, князь Михаил Львович, был крупным государственным деятелем Великого княжества Литовского и Русского. После поражения мятежа Глинских бежал вместе с родственниками в Москву. Среди беженцев была и юная Елена. По преданию, Глинские вели происхождение от Мамая, «коего на Дону побил Дмитрий Иванович». До изгнания Глинские владели городами и землями на территории нынешней Левобережной Украины.
В 1526 году Елена стала второй женой великого князя московского и всея Руси Василия III. Первым браком он был женат на Соломонии из древнего и знатного рода Сабуровых. Но с ней государь решил развестись, по причине её бесплодия. После двадцати лет брака, Соломония так и не родила. Василий был очень обеспокоен этим фактом, так как выступал против того, чтобы его братья или их возможные сыновья стали претендентами на трон. Решение о разводе было поддержано Боярской думой и частью духовенства.
В 1525 году с одобрения митрополита Даниила Василий III развелся с Соломонией. Подобный развод с насильственной ссылкой жены в монастырь стал первым в истории Руси. В ноябре 1525 года Соломонию постригли в Московском Богородице-Рождественском монастыре под именем София. Позже Соломонию перевели в Покровский монастырь города Суздаля, который она раньше поддерживала как великая княгиня. Существует легенда, что Соломония во время пострижения была беременна и уже в монастыре родила мальчика Георгия.
Василий выбрал себе в жены Елену Глинскую не только по политическим причинам. По мнению историков, стремительность развода и самой свадьбы свидетельствовала о том, что юная княжна весьма понравилась русскому государю. Летописи называют единственную причину, по которой великий князь выбрал Елену: «лепоты ради ея лица и благообразия». Князь влюбился в юную и умную красавицу. Елена, по сравнению с Соломонией, по мнению московских бояр, была безродной. Среди противников Елены были Симеон Курбский и родственники великой княгини Соломонии – Сабуровы, Годуновы. Но она была красива, молода, воспитана по-европейски, прекрасно образованна (знала немецкий и польский языки, говорила и писала по-латыни), чем резко выделялась из среды русских женщин. Ради молодой красавицы-жены, князь Василий сам «молодился», даже обрил бороду (что тогда на Руси не приветствовалось). В 1530 году у княжеской четы родился долгожданный сын Иван (в будущем – Иван Грозный), а позже сын Юрий, который, как потом выяснилось, был болезненным.
Стоит отметить, что на Руси уже в этот период складывалась элитарная оппозиция курсу государей на укрепление самодержавной власти. Василий III продолжил линию своего отца Ивана III на укрепление центральной (самодержавной) власти. Нравилось это далеко не всем. Верхушку русской аристократии составляли Шуйские, Курбские, Кубенские, Ростовские, Микулинские, Воротынские и др. Их предки ещё сравнительно недавно были самостоятельными князьями – суздальскими, ярославскими, ростовскими, тверскими и т. д. Правителями независимых государств. Причём они происходили из старших ветвей рода Рюриковичей, а московские великие князья – из младшей. Были и лица, связанные родством с самим великим князем. Так, знатного перебежчика из Литвы князя Бельского Иван III женил на дочери своей сестры; крещенный казанский царевич Пётр был женат на сестре Василия III, а выходец из Литвы Мстиславский – на его племяннице. Также у великого князя было четверо братьев: Юрий Дмитровский, Симеон Калужский, Дмитрий Угличский и Андрей Старицкий. По завещанию Ивана III они получили удельные княжества. Двое из них, Симеон и Дмитрий, к 1520-м гг. ушли в мир иной, но Юрий и Андрей сохраняли обширные владения, собственные дворы и войска. Как ближайшим родственникам государя им прощалось то, что не прощалось другим. Однако они были недовольны, желали большего – власти, земли, богатств. Если бы государь Василий остался без наследника, то московский стол достался Юрий Дмитровскому или Андрею Старицкому.
Многие представители аристократии считали своё положение не намного ниже государева, были недовольны сложившейся ситуаций, были не прочь её «подправить». Вели себя самостоятельно, нередко проваливали указания государя. Но высокое положение позволяло им избежать заслуженного наказания. Главным соблазном для ряда представителей аристократии было возвращение к прежним порядкам феодальной раздробленности или ввести порядки подобные польским или литовским. Там магнаты могли диктовать свою волю монархам и бесконтрольно править в своих владениях. Они завидовали своеволию и самостоятельности польско-литовской аристократии, их «свободам». Понятно, что западные соседи Руси и Рим старались использовать эти настроения, чтобы подчинить Русскую землю, уничтожить «православную ересь» и захватить русские богатства. То есть ситуация была довольно шаткой. Болезнь, смерть, отсутствие наследника могли сразу же разрушить складывавшееся на Руси самодержавие и централизованное государство, послужить началом междоусобной свары и смуты. И всё это в очень сложных внешнеполитических условиях, когда на всех стратегических направлениях Русь окружали сильные враги.
Василий жестко пресекал тенденции к возобновлению раздробленности Руси. Он окончательно лишил самостоятельности Псков. Поводом стали жалобы местной бедноты на притеснения со стороны знати и богатеев, подмявших под себя вечевую демократию. В свою очередь, местная знать и купцы жаловались на великокняжеского наместника. Василий приказал отменить вече. Вечевой колокол сняли и отправили в Новгород. Василий прибыл в Псков и поступил с ним так же, как и его отец с Новгородской республикой в 1478 году. 300 самых знатных семей города были переселены в Московские земли, а их деревни отданы московским служилым людям.
Затем наступила очередь Рязанской земли. Рязань давно уже числилась в «подручниках» Москвы. Там при малолетнем князе Иване правила его мать, которая подчинялась Москве и получала её поддержку. Но мальчик подрос и решил вступить в союз с Крымским ханством. Это вело к новой междоусобице, развалу оборонительной системы на юге, открывало крымским разбойникам дорогу в глубь Руси. В 1517 году Василий призвал к себе в Москву рязанского князя Ивана Ивановича и велел посадить его под стражу. Охраняли его плохо, поэтому он бежал в Литву. Рязанский удел ликвидировали.
В 1523 году были арестован северский удельный князь Василий Шемякин, уличенный в тайной связи и переписке с Литвой. По разным причинам были лишены владетельных прав черниговские, рыльские и стародубские князья. Процессы централизации русского государства были закономерны, но увеличивали число недовольных политикой Москвы. Оппозиционные настроения сохранялись в Новгороде и Пскове, несмотря на разгром местного боярства. Тамошняя знать, в том числе новая, и купцы помнили о былых «свободах». С ними искали связи иностранцы, старались использовать в своих интересах.
Государь Василий и поддержавшие его люди, включая часть духовенства, решили пойти на чрезвычайные меры, чтобы сохранить самодержавную власть и не отдавать престол Юрию или Андрею. Отсюда и такое чрезвычайное и небывалое решение – развод с супругой.
Семейное счастье Василия было недолгим, осенью 1533 года государь простудился на охоте и тяжело заболел. На смертном одре он благословил своего сына Ивана на великое княжение и вручил ему «скипетр великиа Руси», а своей «жене Олене с боярским советом» он приказал «под сыном своим государство дръжати до возмужания сына своего». Очевидно, Василий очень сильно опасался за судьбу жены и сына. Он перед смертью заставил братьев повторить присягу княжичу Ивану (первый раз взял с них клятву в 1531 году). Призвал бояр «блюсти крепко» сына и державу. Особо просил Михаила Глинского за ребенка и Елену «пролить кровь свою». Василий чувствовал угрозу сыну и самодержавию.
Правление Елены
В регентский совет при ребенке-государе вошли Андрей Старицкий, боярин Захарьин-Юрьев, князья Михаил Глинский, Василий и Иван Шуйские, Михаил Воронцов и воевода Тучков. Очевидно, государь Василий хотел объединить в совете представителей различных боярских кланов. Однако интриги началась практически сразу.
Первый заговор организовал Юрий Дмитровский. Василий не доверял брату, соучастнику старого заговора Шуйских и даже не включил его в регентский совет. Заговорщики считали, что присяга великому князю недействительна. К заговору примкнул Андрей Шуйский. Но заговор раскрыли. В начале 1534 года князь Юрий со своими боярами и Андреем Шуйским были арестованы. Через два года он скончался в заточении, его удел ликвидировали. Против заточения брата бояре не протестовали, как и его брат Андрей Старицкий. Он оказывался в выигрыше. Теперь роль ближайшего кандидата на престол переходила к нему. Более того, он ещё хотел поживиться за счёт удела брата. Однако Елена отказалась удовлетворить его просьбу. В компенсацию дала Андрею большое количество даров.
О Елене Глинской мы знаем мало. Летописцы давали крайне скупые характеристики русских деятелей, обычно фиксировали только события. От них мы знаем только о красоте княгини. Но факты её правления говорят о том, что она была и весьма умна. Не удивительно, что она стала первой после великой княгини Ольги настоящей правительницей Русского государства. Вероятно, великий князь Василий, умирая, не подумал о такой возможности. Поэтому старался укрепить жену и сына регентами, родственниками и церковью. Но она стала реальной правительницей и с бременем власти довольно хорошо справилась. В её пользу сыграли враждебные отношения, которые сложились между регентским советом и Боярской думой, а также различными боярскими группировками. Дума была органом законным, устоявшимся, и бояре болезненно восприняли возвышение семерых регентов-опекунов, назначенных у постели умирающего. Елены сыграла на этих противоречиях, проводя свои решения.
Кроме того, княгиня нашла себе надежную военную опору. Её фаворитом стал Иван Федорович Овчина Телепнев-Оболенский. Опытный полководец, отличившийся в битвах с Литвой, Крымом и Казанью. Так, в 1530 году князь Оболенский был назначен первым воеводой полка правой руки в конной рати во время похода на Казанское ханство под командованием боярина князя Михаила Глинского. Он пробил брешь в городской стене, первым ворвавшись в предместье столицы ханства. Только преступное бездействие главных воевод спасло Казань от падения. В 1533 году во время очередного крымского вторжения князь Телепнев-Оболенский в очередной раз отличился и великий князь пожаловал его высшим званием конюшего и отправил на воеводство в Коломну. Его сестра Агриппина (Аграфена) Челяднина стала мамкой (воспитательницей) княжича Ивана (будущего царя). После смерти великого князя, ещё молодая княгиня и лихой командир, который на войне всегда командовал передовыми частями, был в гуще событий, сошлись.
Интересно, что мать Ивана Грозного, как и его самого, старались посильнее очернить иностранцы, отечественные либералы-западники, начиная с масона-историка Карамзина. Обвиняли в преследовании «невиновных» Юрия Дмитровского и Андрея Старицкого. Раздували «преступную связь» Елены с князем Иваном Федоровичем. Однако в ту эпоху эта связь не была «преступной». Женщина, вдова, нуждалась в поддержке и помощи, и получила её. Поэтому церковь, которая тогда не боялась сказать своё слово, не протестовала. Кроме того, нет данных, что государыня одаривала своего любимца вотчинами, наградами и деньгами. Более того, Оболенский даже не стал главным воеводой. Он уступал командование представителя старейших и знатнейших семей, как это было и довольствовался второстепенным положением воеводы передового полка.
Убийство Елены Глинской. Предвестник смуты
Убийство Елены Глинской негативно сказалось на Руси. Боярские кланы решали личные и узкогрупповые задачи. Внешние враги активизировались, внутри страны процветал произвол и воровство власть имущих. В народе началось брожение, предвестник грозной смуты.
Мятеж Андрея Старицкого
Во время войны с Сигизмундом выявилась очередная измена. Она стала очевидна во время подготовки похода на Казань. Он был сорван поведением дяди государя Ивана Старицкого. Князь засел у себя в уделе, поносил княгиню, отказывался приезжать в столицу на заседания Боярской думы. Объявил себя больным и под этим предлогом отказывался от участия в государственных делах. Во время войны с Литвой он со своим войском сохранял «нейтралитет». Получалось так, что с Великом княжеством Литовским воюют Елена и её сын. А старицкий князь к войне отношения не имеет.
Когда старицкому князю приказали выступить с дружинами его бояр против Казани, Андрей снова проигнорировал указание правительства. В Старице у княгини и её людей имелись «глаза и уши». Они доносили, что вокруг Андрея собираются недовольные правлением Елены Глинской, дружины собирают, но в войнах с Литвой и Казанью они не участвовали. Также стало известно, что князь поддерживает связи с Литвой. Появилось предположение, что Андрей собирается сбежать к Сигизмунду или даже поднять мятеж. Однако Старицкий не успел завершить подготовку к выступлению. Елена послала своего фаворита, князя Оболенского, чтобы не допустить бегство Андрея. Со своим двором, семьей и значительным отрядом Андрей выступил на запад, намереваясь «засесть Новгород», где было много недовольных политикой центрального правительства. Начал рассылать грамоты дворянам: «Князь великий мал, а держат государство бояре. И вам у кого служити? А яз вас рад жаловати».
Многие поддержали Андрея Ивановича, стали съезжаться к нему. В том числе видные воеводы князья Пронский, Хованский, Палецкий, бояре Колычевы. Однако старицкий князь упустил время. В Новгород был срочно направлен боярин Никита Хромой-Оболенский, он опередил мятежников и взял ситуацию в городе под свой контроль. А Иван Телепнев-Оболенский с конной ратью преследовал Андрея. Старицкий князь, получив известия, что Новгород для него потерян, повернул к литовской границе. Телепнев-Оболенский его нагнал и приготовился к бою. Андрей растерялся, не решился на сражение (в его войске был разброд – одни не хотели драться со своими, другие – не желали бежать в Литву) и предпочел начать переговоры. Согласился сдаться в обмен на гарантию неприкосновенности. Главарей мятежников привезли в Москву. Старицкого заключили в тюрьму, где он вскоре и умер. Князей Пронского, Хованского, Палецкого подвергли «торговой казни» - били кнутом на Торгу (Красной площади). Других бояр и знатных сообщников отправили по тюрьмам и ссылкам. Лишь 30 детей боярских приговорили к смерти, и повесили в различных местах на дороге от Старицы до Новгорода. После смерти Андрея Старицкое княжество перешло к его сыну Владимиру.
Таким образом, мятеж подавили быстро и практически бескровно. Но политический ущерб был большим. Готовившийся поход на Казань с целью её примирения и приведения под руку Москвы был сорван. Сафа-Гирей и Сахиб-Гирей успели приготовиться к отпору. Пришлось согласиться на формальное подчинение Казани Москве. При этом все понимали, что спокойствия на восточной границе не будет. Чтобы обезопасить страну от набегов казанцев, княгиня Елена повелела строить на этом направлении новые крепости – Мокшан, Буйгород, Солигалич. Стали возводить новые укрепления в Балахне, Устюге, Вологде, Пронске, Темникове.
Миниатюра Лицевого летописного свода XVI в.: "И князь Андрей из Торжка за рубеж не поехал, а пошел к Новгороду Великому, захотел в Новгороде засесть»
Денежная реформа
Елена, показывая себя разумной правительницей, осуществила денежную реформу. Она была подготовлена ещё в правление Василия III. К Московскому княжеству было присоединено несколько уделов, в которых был свой монетный двор, чеканивший монету, вес и содержание которой определялись по усмотрению местных властей. Развитие внешней торговли требовало унификацию денежной системы: множественность весового содержания и номиналов монет создавали затруднения в расчётах и вели к потерям. Монетный хаос благоприятствовал фальшивомонетчикам. Преступников жестоко казнили, но обрезание монет и их примесь процветали. Кроме того, активная внешняя политика Москвы требовала больших расходов и исправить ситуацию могла только очередная государственная «порча монеты» - уменьшение государственной властью веса монет или содержания благородных металлов при сохранении нарицательной стоимости монет.
Указ о замене старых денег был оглашён в Москве в феврале 1535 года. По этому указу из весовой гривны (204,7 г) вместо 520 монет Государев монетный двор стал чеканить 600. Таким образом, масштаб «девальвации» составил 15,4 %. Вес новой монеты, названной уже известным на Руси словом «денга», составлял 0,34 г. Одновременно для поддержки мелких расчётов стали чеканить монету половинного веса (0,17 г), которая в обиходе называлась «полушка».
Несмотря на ликвидацию монетной регалии уделов, в новой системе были сохранены особенности, восходящие к временам Ивана III и обусловленные особой ролью Новгорода во внешней торговле России. Чтобы не обременять купцов при крупных расчётах, там чеканили монеты удвоенного веса. Вес новой новгородской монеты, согласно реформе 1535 года, составил соответственно 0,68 г. На новых новгородках был изображён всадник с копьём, и потому в обиходе их стали называть копейками. Новгородцы были заинтересованы в скорейшем переходе на новые монеты: к их чеканке там приступили раньше, чем в столице — уже через 4 месяца после выхода царского указа. Деньги московского чекана («московки»), по аналогии с новгородскими копейками, назывались «сабляницы» — на них изображался всадник с саблей. Вдвое более тяжёлая копейка, привязанная к новгородской подсистеме, ориентированной на внешнюю торговлю и крупные расчёты, была связана кратным десятичным соотношением с рублём. 100 новгородок составляли 1 рубль, который делился на две полтины или 10 гривен.
Благодаря реформе Елены Глинской, русская денежная система достигла нового качественного уровня. В результате реформы была создана единая система денежного обращения Русского государства, на протяжении последующих веков претерпевавшая различные изменения, но в целом сохранявшая единство и устойчивость. Это стало объективным положительным фактором политического и экономического развития России.
В правление Глинской были сделаны шаги в других направлениях. Так, было обращено внимание на несовершенство административной системы. Особенно много жалоб вызвало расследование уголовных преступлений. Наместники и волостели часто проявляли равнодушие к таким делам. Доверяли нечестным поручителям, лжесвидетелям, за взятки отпускали преступников на поруки. Местные власти не были заинтересованы в поиске преступников. По закону в их пользу шла «вира» (штраф) за преступление. Его плачивала городская или сельская община. Центральные власти направляли следователей, но такая практика также не привела к положительному результату. Сыщики не знали местных особенностей, предпочитали договориться с наместниками. Поэтому при Елене начали разрабатывать губную реформу, чтобы местные жители сами выбирали должностных лиц, которые будут расследовать преступления на местах. Но в данном направлении были сделано только первые шаги. Краткое правление Елены не позволило провести реформу, её полностью провели уже при Иване Грозном и она была благотворной для Руси.
После войны правительство продолжило централизованный выкуп пленных у татар. Кроме того, шло увеличение населения путем привлечения крестьян из Великого княжества Литовского. Переселенцам предоставляли землю, различные льготы, послабления. Приглашения распространяли через купцов, путешественников, агентов. Положение западнорусского населения в Литве ухудшалось, власть шляхты росла, усиливалось давление по национальному и религиозному признакам. Русская знать перекрещивалась, принимала католичество, становилась чужой. Поэтому западнорусское крестьянство из Великого княжества Литовского массами потекло под власть Москвы. Протесты Литвы игнорировали. Мол, сами смотрите за своими людьми.
Копейка Ивана Грозного (XVI век)
Смерть Елены. Начало боярского правления
4 апреля 1538 года 30-летняя Елена Глинская неожиданно умерла. Ни один из источников не сообщает о какой-либо тяжелой болезни великой княгини. Данные современного исследования её останков указывают на предположительную причину смерти — отравление ядом.
Это было не просто убийство. А тщательно подготовленный дворцовый переворот. Очевидно, его возглавляли Василий Васильевич и Иван Васильевич Шуйские. Знатнейшие князья, занимавшие высшие места в Боярской думе. Василий Немой Шуйский был главным воеводой в армии. Всё было хорошо подготовлено. Княгиню сразу же похоронили. Без обычных долгих церковных служб, великокняжеского погребального чина, без прощания народа, оплакивания. В погребении не участвовал даже митрополит. Его не пустили. Правительницу России поспешно унесли из дворца и закопали, чтобы избежать скопления народа и неизбежных толков.
Иван Телепнев был силен только вместе с государыней. Его тут же устранили. На седьмой день после смерти великой княгини Овчина-Оболенский и сестра его Аграфена были схвачены на глазах малолетнего великого князя Ивана. Ивана Телепнева в тюрьме заморили голодом, а сестра была сослана в Каргополь и пострижена в монахини. Таким образом, государь Иван в один момент лишился самых близких людей.
Очевидно, что если бы Андрей Старицкий дожил до этого момента, он мог стать великим князем. Однако он чуть-чуть не дождался. Мятеж начался раньше времени. Поэтому заговорщики-бояре сохранили жизнь Ивану, чтобы править от его имени. Новое правительство возглавил Василий Шуйский. Этот немногословный человек, прозванный за это Немым, имел серьёзные амбиции. Он получил практически неограниченную власть, однако, желая ещё более укрепить её, женился на дочери татарского царевича Петра Анастасии - двоюродной сестре малолетнего Ивана IV. Представитель старейшей ветки Рюриковичей стал вдобавок дядей государя. Василий тут же освободил из тюрем и ссылок участников прежних заговоров: Ивана Бельского, Андрея Шуйского и др. Но малолетнего князя Владимира Старицкого и его мать оставил под стражей. Лишний претендент на престол Шуйскому был не нужен.
Василий поселился в Кремле, в палатах Андрея Старицкого. Присвоил себе старый титул наместника московского. С великим князем в это время совершенно не считались. Кормили плохо, или даже забывали покормить. Бояре делили власть, богатства, интриговали, а государственные дела начали приходить в упадок. Оборону государства Шуйские забросили. Согласились на все требования Крыма, стали платить большую дань, обязались «не воевать Казани». Такой ценой заключили «союз» с крымским ханом Сахиб-Гиреем. Но отряды крымцев, чуя слабость нового русского правительства, стали усиленно атаковать южные русские рубежи. Казанские отряды также полезли на Русь, разоряли окрестности Нижнего Новгорода, Мурома, Мещеры, Вятки, Перми. Появились там, где разбойников уже давно не видели – возле Вологды, Устюга, Тотьмы, Костромы.
Понятно, что не всем боярским родам пришлось по вкусу правление Шуйских. Была и «патриотическая» партия во главе с митрополитом Даниилом, которая желал сохранить сильную великокняжескую власть и престол для Ивана Васильевича. Оппозицию возглавили митрополит Даниил и Иван Бельский. Хотя Бельский сам был старым заговорщиком и был освобожден Шуйскими из тюрьмы, теперь он стал их соперником. Бельский хотел ослабить власть Шуйских и возвысить свой род. Однако Шуйские оказались сильнее. Осенью 1538 года они разгромили оппозицию. Бельский был снова посажен в тюрьму, а его сторонники разосланы по отдаленным деревням. Даниила свергли с митрополии и сослали в Иосифо-Волоколамский монастырь. На его место возвели Троицкого игумена Иоасафа.
Правда, Василий Шуйский насладиться плодами победы не смог. В ноябре 1538 года он вдруг скончался. Может быть, пожилой боярин просто не выдержал напряжения политической борьбы. А может и соперники «помогли». Правительство возглавил его брат Иван Васильевич Шуйский. Это был совершенно другой человек. Он не вынашивал далеко идущих замыслов. Был обыкновенным вором. Высшую власть использовал для личного обогащения. Вместе с ближайшими родичами грёб из казны золото и серебро, якобы для выдачи детям боярским (воинам). А чтобы «отмыть» награбленное, драгоценные металлы переплавляли в чаши, различные сосуды и изделия, на которых ставили фамильное клеймо Шуйских. Вроде как наследственное добро, полученное от предков.
Понятно, что глядя на центральную власть, местные наместники, ставленники Шуйских, также совершенно распоясались, ударились в откровенное хищничество. Искать управу на воров искать было негде и не у кого. Указания Боярской думы или равную силу с приказами государя. А решения Думы контролировал Иван Шуйский. Он теперь мог обходиться совсем без формального согласия государя. К юному государю временщик относился пренебрежительно. Иван IV впоследствии с обидой вспоминал: «Нам бо в юности детства играюще, а князь Иван Васильевич сидит на лавке, локтем опершися, отца нашего на постелю ногу положив, к нам же не преклоняяся».
Таким образом, после дворцового переворота, внутренне и внешнее положение Русского государства серьёзно ухудшилось и продолжало ухудшаться. Центральные и местные власти воровали. Подати до Москвы не доходили или разворовывались уже из казны. Жалованья воины не получали. Дворяне и дети боярские разъезжались со службы по поместьям, чтобы прокормиться. Строительство крепостей и засечных линий для обороны юго-восточных и южных рубежей начатое при Елене Глинской заглохло. Вся система обороны Руси, заботливо выстроенная при Иване III, Василии III и Елене Глинской, стала разваливаться.
К счастью для Руси, Литва ещё не оправилась от прошлой войны. К тому же Сигизмунд был занят войной с Турцией. Но литовцы, ливонцы и шведы вели себя всё более нагло, нарушали прежние мирные соглашения. Видели слабость Москвы. А вот на юге и востоке ситуация была аховая. Татарские ханы видели себя хозяевами положения. Крымские отряды вторгались в русские пределы. Но на юге ещё не до конца развалилась оборонительная система. Население было боевитое, привыкшее к набегам, быстро пряталось, давало сдачи. На востоке ситуация была хуже. Казанцы жили ближе, им не надо было идти через Дикое поле. Пройдя скрытно лесными тропами, их отряды сразу врывались в густонаселенные районы Руси. Сторожевых линий, постов и крепостей, которые бы успели предупредить людей, сдержать первый натиск, не было. Поэтому в 1538 – 1540 гг. казанские орды хорошо погуляли по русским землям, безнаказанно, нагло и страшно. Тысячи людей гибли, многие тысячи увели в полон, для продажи в рабство. Тысячи русских людей заполняли крымские, турецкие, ближневосточные, африканские, среднеазиатские и персидские рабские рынки.
Летописец отмечал: «Батый протек молнией Русскую землю, казанцы же не выходили из неё и лили кровь христиан, как воду… кого не брали в плен, тем выкалывали глаза, обрезали уши, нос, отсекали руки и ноги…». Одна из летописей сообщала: «Рязанская земля и Северская крымским мечом погублены, Низовская же земля вся, Галич и Устюг и Вятка и Пермь от казанцев запусте». Дошло до того, что казанский хан Сафа-Гирей счёл себя победителем России и требовал платит ему «выход» - такую же дань, которую Русь раньше платила Орде. А Шуйские, вместо того чтобы проучить хищников, унижались, увеличивали «дары» Крымской орде, согласились признать Казань владением крымского хана.
А на самой Руси продолжала ухудшаться внутренняя ситуация. Наместники и волостели вконец разорили народ. Их разоренных татарами областей массами бежали люди, беженцам помощи не оказывали. Они растекались по стране, нищенствовали. В разных районах страны появились банды «разбоев», их число быстро росло. Властям даже пришлось вспомнить о губной реформе. Таким образом, убийство Елены Глинской крайне негативно сказалось на стране. Боярские кланы решали личные и узкогрупповые задачи, боролись за власть и богатство. Внешние враги активизировались, внутри страны процветал произвол и воровство власть имущих. В народе началось брожение, предвестник грозной смуты. Русь могла погибнуть.
Мятеж Андрея Старицкого
Во время войны с Сигизмундом выявилась очередная измена. Она стала очевидна во время подготовки похода на Казань. Он был сорван поведением дяди государя Ивана Старицкого. Князь засел у себя в уделе, поносил княгиню, отказывался приезжать в столицу на заседания Боярской думы. Объявил себя больным и под этим предлогом отказывался от участия в государственных делах. Во время войны с Литвой он со своим войском сохранял «нейтралитет». Получалось так, что с Великом княжеством Литовским воюют Елена и её сын. А старицкий князь к войне отношения не имеет.
Когда старицкому князю приказали выступить с дружинами его бояр против Казани, Андрей снова проигнорировал указание правительства. В Старице у княгини и её людей имелись «глаза и уши». Они доносили, что вокруг Андрея собираются недовольные правлением Елены Глинской, дружины собирают, но в войнах с Литвой и Казанью они не участвовали. Также стало известно, что князь поддерживает связи с Литвой. Появилось предположение, что Андрей собирается сбежать к Сигизмунду или даже поднять мятеж. Однако Старицкий не успел завершить подготовку к выступлению. Елена послала своего фаворита, князя Оболенского, чтобы не допустить бегство Андрея. Со своим двором, семьей и значительным отрядом Андрей выступил на запад, намереваясь «засесть Новгород», где было много недовольных политикой центрального правительства. Начал рассылать грамоты дворянам: «Князь великий мал, а держат государство бояре. И вам у кого служити? А яз вас рад жаловати».
Многие поддержали Андрея Ивановича, стали съезжаться к нему. В том числе видные воеводы князья Пронский, Хованский, Палецкий, бояре Колычевы. Однако старицкий князь упустил время. В Новгород был срочно направлен боярин Никита Хромой-Оболенский, он опередил мятежников и взял ситуацию в городе под свой контроль. А Иван Телепнев-Оболенский с конной ратью преследовал Андрея. Старицкий князь, получив известия, что Новгород для него потерян, повернул к литовской границе. Телепнев-Оболенский его нагнал и приготовился к бою. Андрей растерялся, не решился на сражение (в его войске был разброд – одни не хотели драться со своими, другие – не желали бежать в Литву) и предпочел начать переговоры. Согласился сдаться в обмен на гарантию неприкосновенности. Главарей мятежников привезли в Москву. Старицкого заключили в тюрьму, где он вскоре и умер. Князей Пронского, Хованского, Палецкого подвергли «торговой казни» - били кнутом на Торгу (Красной площади). Других бояр и знатных сообщников отправили по тюрьмам и ссылкам. Лишь 30 детей боярских приговорили к смерти, и повесили в различных местах на дороге от Старицы до Новгорода. После смерти Андрея Старицкое княжество перешло к его сыну Владимиру.
Таким образом, мятеж подавили быстро и практически бескровно. Но политический ущерб был большим. Готовившийся поход на Казань с целью её примирения и приведения под руку Москвы был сорван. Сафа-Гирей и Сахиб-Гирей успели приготовиться к отпору. Пришлось согласиться на формальное подчинение Казани Москве. При этом все понимали, что спокойствия на восточной границе не будет. Чтобы обезопасить страну от набегов казанцев, княгиня Елена повелела строить на этом направлении новые крепости – Мокшан, Буйгород, Солигалич. Стали возводить новые укрепления в Балахне, Устюге, Вологде, Пронске, Темникове.
Денежная реформа
Елена, показывая себя разумной правительницей, осуществила денежную реформу. Она была подготовлена ещё в правление Василия III. К Московскому княжеству было присоединено несколько уделов, в которых был свой монетный двор, чеканивший монету, вес и содержание которой определялись по усмотрению местных властей. Развитие внешней торговли требовало унификацию денежной системы: множественность весового содержания и номиналов монет создавали затруднения в расчётах и вели к потерям. Монетный хаос благоприятствовал фальшивомонетчикам. Преступников жестоко казнили, но обрезание монет и их примесь процветали. Кроме того, активная внешняя политика Москвы требовала больших расходов и исправить ситуацию могла только очередная государственная «порча монеты» - уменьшение государственной властью веса монет или содержания благородных металлов при сохранении нарицательной стоимости монет.
Указ о замене старых денег был оглашён в Москве в феврале 1535 года. По этому указу из весовой гривны (204,7 г) вместо 520 монет Государев монетный двор стал чеканить 600. Таким образом, масштаб «девальвации» составил 15,4 %. Вес новой монеты, названной уже известным на Руси словом «денга», составлял 0,34 г. Одновременно для поддержки мелких расчётов стали чеканить монету половинного веса (0,17 г), которая в обиходе называлась «полушка».
Несмотря на ликвидацию монетной регалии уделов, в новой системе были сохранены особенности, восходящие к временам Ивана III и обусловленные особой ролью Новгорода во внешней торговле России. Чтобы не обременять купцов при крупных расчётах, там чеканили монеты удвоенного веса. Вес новой новгородской монеты, согласно реформе 1535 года, составил соответственно 0,68 г. На новых новгородках был изображён всадник с копьём, и потому в обиходе их стали называть копейками. Новгородцы были заинтересованы в скорейшем переходе на новые монеты: к их чеканке там приступили раньше, чем в столице — уже через 4 месяца после выхода царского указа. Деньги московского чекана («московки»), по аналогии с новгородскими копейками, назывались «сабляницы» — на них изображался всадник с саблей. Вдвое более тяжёлая копейка, привязанная к новгородской подсистеме, ориентированной на внешнюю торговлю и крупные расчёты, была связана кратным десятичным соотношением с рублём. 100 новгородок составляли 1 рубль, который делился на две полтины или 10 гривен.
Благодаря реформе Елены Глинской, русская денежная система достигла нового качественного уровня. В результате реформы была создана единая система денежного обращения Русского государства, на протяжении последующих веков претерпевавшая различные изменения, но в целом сохранявшая единство и устойчивость. Это стало объективным положительным фактором политического и экономического развития России.
В правление Глинской были сделаны шаги в других направлениях. Так, было обращено внимание на несовершенство административной системы. Особенно много жалоб вызвало расследование уголовных преступлений. Наместники и волостели часто проявляли равнодушие к таким делам. Доверяли нечестным поручителям, лжесвидетелям, за взятки отпускали преступников на поруки. Местные власти не были заинтересованы в поиске преступников. По закону в их пользу шла «вира» (штраф) за преступление. Его плачивала городская или сельская община. Центральные власти направляли следователей, но такая практика также не привела к положительному результату. Сыщики не знали местных особенностей, предпочитали договориться с наместниками. Поэтому при Елене начали разрабатывать губную реформу, чтобы местные жители сами выбирали должностных лиц, которые будут расследовать преступления на местах. Но в данном направлении были сделано только первые шаги. Краткое правление Елены не позволило провести реформу, её полностью провели уже при Иване Грозном и она была благотворной для Руси.
После войны правительство продолжило централизованный выкуп пленных у татар. Кроме того, шло увеличение населения путем привлечения крестьян из Великого княжества Литовского. Переселенцам предоставляли землю, различные льготы, послабления. Приглашения распространяли через купцов, путешественников, агентов. Положение западнорусского населения в Литве ухудшалось, власть шляхты росла, усиливалось давление по национальному и религиозному признакам. Русская знать перекрещивалась, принимала католичество, становилась чужой. Поэтому западнорусское крестьянство из Великого княжества Литовского массами потекло под власть Москвы. Протесты Литвы игнорировали. Мол, сами смотрите за своими людьми.
Смерть Елены. Начало боярского правления
4 апреля 1538 года 30-летняя Елена Глинская неожиданно умерла. Ни один из источников не сообщает о какой-либо тяжелой болезни великой княгини. Данные современного исследования её останков указывают на предположительную причину смерти — отравление ядом.
Это было не просто убийство. А тщательно подготовленный дворцовый переворот. Очевидно, его возглавляли Василий Васильевич и Иван Васильевич Шуйские. Знатнейшие князья, занимавшие высшие места в Боярской думе. Василий Немой Шуйский был главным воеводой в армии. Всё было хорошо подготовлено. Княгиню сразу же похоронили. Без обычных долгих церковных служб, великокняжеского погребального чина, без прощания народа, оплакивания. В погребении не участвовал даже митрополит. Его не пустили. Правительницу России поспешно унесли из дворца и закопали, чтобы избежать скопления народа и неизбежных толков.
Иван Телепнев был силен только вместе с государыней. Его тут же устранили. На седьмой день после смерти великой княгини Овчина-Оболенский и сестра его Аграфена были схвачены на глазах малолетнего великого князя Ивана. Ивана Телепнева в тюрьме заморили голодом, а сестра была сослана в Каргополь и пострижена в монахини. Таким образом, государь Иван в один момент лишился самых близких людей.
Очевидно, что если бы Андрей Старицкий дожил до этого момента, он мог стать великим князем. Однако он чуть-чуть не дождался. Мятеж начался раньше времени. Поэтому заговорщики-бояре сохранили жизнь Ивану, чтобы править от его имени. Новое правительство возглавил Василий Шуйский. Этот немногословный человек, прозванный за это Немым, имел серьёзные амбиции. Он получил практически неограниченную власть, однако, желая ещё более укрепить её, женился на дочери татарского царевича Петра Анастасии - двоюродной сестре малолетнего Ивана IV. Представитель старейшей ветки Рюриковичей стал вдобавок дядей государя. Василий тут же освободил из тюрем и ссылок участников прежних заговоров: Ивана Бельского, Андрея Шуйского и др. Но малолетнего князя Владимира Старицкого и его мать оставил под стражей. Лишний претендент на престол Шуйскому был не нужен.
Василий поселился в Кремле, в палатах Андрея Старицкого. Присвоил себе старый титул наместника московского. С великим князем в это время совершенно не считались. Кормили плохо, или даже забывали покормить. Бояре делили власть, богатства, интриговали, а государственные дела начали приходить в упадок. Оборону государства Шуйские забросили. Согласились на все требования Крыма, стали платить большую дань, обязались «не воевать Казани». Такой ценой заключили «союз» с крымским ханом Сахиб-Гиреем. Но отряды крымцев, чуя слабость нового русского правительства, стали усиленно атаковать южные русские рубежи. Казанские отряды также полезли на Русь, разоряли окрестности Нижнего Новгорода, Мурома, Мещеры, Вятки, Перми. Появились там, где разбойников уже давно не видели – возле Вологды, Устюга, Тотьмы, Костромы.
Понятно, что не всем боярским родам пришлось по вкусу правление Шуйских. Была и «патриотическая» партия во главе с митрополитом Даниилом, которая желал сохранить сильную великокняжескую власть и престол для Ивана Васильевича. Оппозицию возглавили митрополит Даниил и Иван Бельский. Хотя Бельский сам был старым заговорщиком и был освобожден Шуйскими из тюрьмы, теперь он стал их соперником. Бельский хотел ослабить власть Шуйских и возвысить свой род. Однако Шуйские оказались сильнее. Осенью 1538 года они разгромили оппозицию. Бельский был снова посажен в тюрьму, а его сторонники разосланы по отдаленным деревням. Даниила свергли с митрополии и сослали в Иосифо-Волоколамский монастырь. На его место возвели Троицкого игумена Иоасафа.
Правда, Василий Шуйский насладиться плодами победы не смог. В ноябре 1538 года он вдруг скончался. Может быть, пожилой боярин просто не выдержал напряжения политической борьбы. А может и соперники «помогли». Правительство возглавил его брат Иван Васильевич Шуйский. Это был совершенно другой человек. Он не вынашивал далеко идущих замыслов. Был обыкновенным вором. Высшую власть использовал для личного обогащения. Вместе с ближайшими родичами грёб из казны золото и серебро, якобы для выдачи детям боярским (воинам). А чтобы «отмыть» награбленное, драгоценные металлы переплавляли в чаши, различные сосуды и изделия, на которых ставили фамильное клеймо Шуйских. Вроде как наследственное добро, полученное от предков.
Понятно, что глядя на центральную власть, местные наместники, ставленники Шуйских, также совершенно распоясались, ударились в откровенное хищничество. Искать управу на воров искать было негде и не у кого. Указания Боярской думы или равную силу с приказами государя. А решения Думы контролировал Иван Шуйский. Он теперь мог обходиться совсем без формального согласия государя. К юному государю временщик относился пренебрежительно. Иван IV впоследствии с обидой вспоминал: «Нам бо в юности детства играюще, а князь Иван Васильевич сидит на лавке, локтем опершися, отца нашего на постелю ногу положив, к нам же не преклоняяся».
Таким образом, после дворцового переворота, внутренне и внешнее положение Русского государства серьёзно ухудшилось и продолжало ухудшаться. Центральные и местные власти воровали. Подати до Москвы не доходили или разворовывались уже из казны. Жалованья воины не получали. Дворяне и дети боярские разъезжались со службы по поместьям, чтобы прокормиться. Строительство крепостей и засечных линий для обороны юго-восточных и южных рубежей начатое при Елене Глинской заглохло. Вся система обороны Руси, заботливо выстроенная при Иване III, Василии III и Елене Глинской, стала разваливаться.
К счастью для Руси, Литва ещё не оправилась от прошлой войны. К тому же Сигизмунд был занят войной с Турцией. Но литовцы, ливонцы и шведы вели себя всё более нагло, нарушали прежние мирные соглашения. Видели слабость Москвы. А вот на юге и востоке ситуация была аховая. Татарские ханы видели себя хозяевами положения. Крымские отряды вторгались в русские пределы. Но на юге ещё не до конца развалилась оборонительная система. Население было боевитое, привыкшее к набегам, быстро пряталось, давало сдачи. На востоке ситуация была хуже. Казанцы жили ближе, им не надо было идти через Дикое поле. Пройдя скрытно лесными тропами, их отряды сразу врывались в густонаселенные районы Руси. Сторожевых линий, постов и крепостей, которые бы успели предупредить людей, сдержать первый натиск, не было. Поэтому в 1538 – 1540 гг. казанские орды хорошо погуляли по русским землям, безнаказанно, нагло и страшно. Тысячи людей гибли, многие тысячи увели в полон, для продажи в рабство. Тысячи русских людей заполняли крымские, турецкие, ближневосточные, африканские, среднеазиатские и персидские рабские рынки.
Летописец отмечал: «Батый протек молнией Русскую землю, казанцы же не выходили из неё и лили кровь христиан, как воду… кого не брали в плен, тем выкалывали глаза, обрезали уши, нос, отсекали руки и ноги…». Одна из летописей сообщала: «Рязанская земля и Северская крымским мечом погублены, Низовская же земля вся, Галич и Устюг и Вятка и Пермь от казанцев запусте». Дошло до того, что казанский хан Сафа-Гирей счёл себя победителем России и требовал платит ему «выход» - такую же дань, которую Русь раньше платила Орде. А Шуйские, вместо того чтобы проучить хищников, унижались, увеличивали «дары» Крымской орде, согласились признать Казань владением крымского хана.
А на самой Руси продолжала ухудшаться внутренняя ситуация. Наместники и волостели вконец разорили народ. Их разоренных татарами областей массами бежали люди, беженцам помощи не оказывали. Они растекались по стране, нищенствовали. В разных районах страны появились банды «разбоев», их число быстро росло. Властям даже пришлось вспомнить о губной реформе. Таким образом, убийство Елены Глинской крайне негативно сказалось на стране. Боярские кланы решали личные и узкогрупповые задачи, боролись за власть и богатство. Внешние враги активизировались, внутри страны процветал произвол и воровство власть имущих. В народе началось брожение, предвестник грозной смуты. Русь могла погибнуть.
Автор: Самсонов Александр
https://topwar.ru/139150-pochemu-ubili-elenu-glinskuyu.html
https://topwar.ru/139308-ubiystvo-eleny-glinskoy-predvestnik...
Свежие комментарии