Слава поражения
«Матерь Божия! Увидеть и умереть!»
Анджей Кмициц о гусарской атаке под Варшавой
Г. Сенкевич «Потоп»
Когда говорят об атаках крылатых гусар Речи Посполитой, то прежде всего вспоминают их победы под Кирхгольмом, Клушино, Полонкой и, конечно же, Веной. Но была ещё одна, не менее известная, гусарская атака. Хотя она и не привела к победе — более того, армия Речи Посполитой потерпела поражение, — но привлекла к себе пристальное внимание не только историков, но и литераторов. Речь идёт об атаке польско-литовских гусарских хоругвей в битве под Варшавой против шведов в 1656 году.
Присяга и сопротивление
В 1655 году шведские войска короля Карла Х Густава вторглись в Речь Посполитую, чтобы раз и навсегда решить династический спор о шведской короне. Под натиском северного ветра Речь Посполитая Обоих Народов разваливалась как карточный домик: обессиленная казацкой ребелией, за которой последовала война с Московским царством, гонорливая шляхта ничего не могла поделать с новым врагом, пришедшим из-за моря. Великопольская знать, собравшаяся под Уйсцем для противостояния шведской агрессии, взвесила все плюсы и минусы и присягнула на верность Карлу Х, резонно полагая, что живая собака лучше дохлого льва. Этому примеру последовал и литовский гетман Януш Радзивилл. Справедливости ради следует отметить, что последние полтора года гетман самостоятельно, без помощи Короны, вёл военные действия против главных сил московской армии, практически не получая подкреплений от Яна Казимира.
В течение нескольких месяцев шведы овладели почти всей Речью Посполитой, правитель которой бежал в Силезию. И Краков, и Варшава признали власть шведского монарха.
Но начатая шведами в ноябре 1655 года ченстоховская авантюра кардинально изменила ход событий. Попытавшись захватить католическую святыню на Ясной Горе, шведы-лютеране всколыхнули всё польское общество. Уже 16 декабря 1655 года находившийся в Сокале великий гетман Станислав «Ревера» Потоцкий призвал поляков ко всеобщему выступлению против шведов. Подъём освободительного движения привёл к тому, что шляхта начала забывать принесённые Карлу Х клятвы верности.
Ян Казимир счёл этот момент удобным для возвращения в страну. За несколько месяцев польский король собрал во Львове многочисленную армию, во главе которой предпринял поход на Варшаву. Карл Х в это время пытался подавить выступления поляков на севере страны, оставив в Варшаве небольшой гарнизон под командованием фельдмаршала Арвида Виттенберга. После двухмесячной осады поляки вернули себе столицу, что означало крупный успех Яна Казимира. Однако уже в конце июля 1656 года к Варшаве подошёл Карл Х в сопровождении союзников-бранденбуржцев курфюрста Фридриха-Вильгельма.
Первый день под Варшавой
28–30 июля 1656 года под Варшавой разыгралось крупнейшее сражение польско-шведской войны. В распоряжении Яна Казимира имелось, по разным подсчётам, от 36 до 40 тысяч жолнеров: 4 тысячи пехотинцев, остальная часть войска — кавалерия. Значительную часть армии составляло посполитое рушение (10–13 тысяч человек). Вполовину меньше был контингент, выставленный Великим княжеством Литовским, — примерно 5–6 тысяч жолнеров, не поддержавших в своё время мятежную акцию Януша Радзивилла. Их возглавлял великий гетман литовский Павел Сапега. Карл Х располагал меньшим войском — 9 500 (2 000 пехоты и 7 500 конницы) шведов и 8 500 бранденбуржцев (3 500 пехоты и 5 000 конницы). Правда, пушек у шведов было больше — 58 против 18 польских.
Несмотря на численное превосходство поляков, Карл Х, склонный к атакующим действиям, и в этот раз не выпускал инициативу из рук. В первый день битвы шведы и бранденбуржцы предприняли фронтальный удар по позициям коронной армии, укрепившейся напротив Варшавы, на правом берегу Вислы. Однако значимого результата он не принёс: поляки и литовцы не только отразили шведское наступление, но и нанесли врагу ощутимые потери.
Варшава в 1656 году. Гравюра Эрика Дальберга, шведского офицера и инженера, сражавшегося под Варшавой в рядах армии Карла Х Густава.commons.wikimedia.org
Взвесив все сложности, которыми был чреват дальнейший лобовой удар, Карл Х Густав предпринял на следующий день обходной манёвр. Шведский король оставил против поляков небольшой заслон (который полдня убеждал Яна Казимира, что шведы находятся на прежних позициях), обошёл правый фланг противника и стал выстраивать своё войско фронтом к Висле. Осознав, что враг угрожает с фланга, Ян Казимир начал разворачивать свои войска. Польское командование попыталось, пока шведы полностью не развернулись в боевой порядок, сбить их построение кавалерийскими атаками (первую из которых осуществили татары), но безрезультатно — все они были отбиты артиллерийским и мушкетным огнём.
Тогда поляки вспомнили о всесокрушающем таране, имевшемся в их распоряжении. На правом фланге коронной армии началось сосредоточение гусарских хоругвей, которые должны были массированной конной атакой проломить вражеский строй.
Восхождение Полубинского
Возглавить атаку гусар Ян Казимир доверил тридцатилетнему Александру Хиларию Полубинскому, литовскому польному писарю. В молодости Полубинский два года провёл во Франции и Голландии, знакомясь с западноевропейским военным искусством.
В 1648 году он получил от Януша Радзивилла лист пшиповедный на набор гусарской хоругви в 100 коней. С ней Полубинский участвовал в военных действиях против мятежных казаков, в том числе в штурме Пинска (9 октября 1648 года), битвах под Мозырем (22 февраля 1649 года) и Лоевом (31 июля 1649 года). В 1651 году А. Полубинский получил пшиповедный лист уже непосредственно от короля и сформировал гусарскую хоругвь в 120 коней, вместе с которой сражался во второй битве под Лоевом (6 июля 1651 года) и в битве под Белой Церковью (23 сентября 1651 года). Его военные заслуги по достоинству оценил Януш Радзивилл, зимой 1651–1652 годов назначивший Полубинского командовать своим гетманским полком во время отсутствия его постоянного командира М. Францкевича.
После начала войны с Московским царством Александр Полубинский отличился в битвах под Шкловом (12 августа 1654 года) и Шепелевичами (24 августа 1654 года), а также в ходе Могилёвской кампании в феврале 1655 года. Ещё в сентябре 1654 года за свои успехи он получил должность польного писаря, а в феврале 1655 года стал поручником гусарской хоругви его Королевского Величества в Великом княжестве Литовском — наиболее элитного соединения в армии ВКЛ. Таким карьерным взлётом Полубинский был обязан не только своим военным талантам, но и (может, даже в большей степени) поддержке клана Сапег и самого Яна Казимира, которого польный писарь поддерживал в конфликте с Янушем Радзивиллом.
В начале шведского «потопа» поручник с королевской хоругвью присоединился к коронной армии С. Ланскоронского и 3 октября 1655 года участвовал в неудачной битве под Войничем. После этого, как и многие другие, он принёс присягу на верность Карлу Х — и нарушил её уже в феврале 1656 года. Присоединившись к коронному войску, Александр Полубинский вместе со Стефаном Чарнецким и Ежи Любомирским участвовал в операциях против шведских войск. Летом 1656 года Полубинский оказался под Варшавой.
Сколько было гусар у Полубинского?
С лёгкой руки Людвика Кубали в историографии надолго закрепилась численность в 1 200 польских и литовских гусар. На протяжении ХХ века она неоднократно корректировалась в сторону уменьшения. В наше время на основе польских исследований Станислава Хербста и Мирослава Нагельского количество гусар оценивается в 800–900 человек в составе шести хоругвей — двух литовских и четырёх коронных. Швед Петер Энглунд указывает, что гусар было «около 1 000». В связи с этим любопытно мнение, высказанное Веславом Маевским и поддержанное в наши дни Анджеем Маевским: в гусарской атаке участвовали исключительно литовские хоругви, что снижает численность атакующих до 340 всадников. Указывая эту цифру, А. Маевский не включает сюда старую хоругвь Януша Радзивилла, которая, по его мнению, также принимала участие в атаке — соответственно, число литвинов колебалось в районе четырёх сотен.
Главным аргументом в споре историков является тот факт, что ни один знатный поляк, возглавлявший гусарскую хоругвь, не согласился бы стать подчинённым литвина — пусть даже и поручника гусарской королевской хоругви. Вполне соглашаясь с этим, М. Нагельский считает, что количество хоругвей ВКЛ, участвовавших в атаке, возможно, было равным коронным хоругвям. Исходя из этого паритета (к тому же при равенстве хоругвей численность литвинов была выше), Александру Полубинскому, как наивысшему чину в военной иерархии ВКЛ, и было доверено командование, так как оба литовских гетмана — Павел Сапега и Винцентий Гонсевский — не присутствовали на поле боя.
В подтверждение своей версии А. Маевский отмечает, что коронные хоругви, даже если их командиры и согласились идти в атаку под командованием литвина, просто не успели бы подойти к месту сосредоточения войск, откуда началась атака — слишком мало времени прошло от решения командования об атаке до её начала. Исходя из выше перечисленных фактов, будем считать, что в атаке приняли участие от 400 до 1 000 гусар. Естественно, это очень большой диапазон, но установить более точную цифру на данный момент невозможно.
Гусарские хоругви, принявшие участие в атаке
По версии М. Нагельского:
Коронные хоругви:
- гетмана великого коронного Станислава «Реверы» Потоцкого;
- гетмана польного коронного Станислава Ланскоронского;
- воеводы краковского Владислава Мышковского;
- подчашего сандомирского Яна Замойского.
Хоругви Великого княжества Литовского:
- Его королевского Величества Яна Казимира;
- гетмана великого литовского Павла Сапеги.
Возможно, участвовали хоругви Великого княжества Литовского:
- кравчего литовского Михаила Казимира Радзивилла;
- прежняя хоругвь Януша Радзивилла.
По версии А. Маевского:
- Его королевского Величества Яна Казимира;
- гетмана великого литовского Павла Сапеги;
- прежняя хоругвь Януша Радзивилла.
Блеск и провал гусарской атаки
Атака началась 29 июля около четырёх часов пополудни. Традиционно гусары выстроились на расстоянии примерно 375 м от противника тремя рядами — товарищи впереди, пахолки сзади. Поддержать их успех должны были козацкие и лёгкие хоругви, сосредоточившиеся за гусарами. Чтобы избежать неудачи предыдущих кавалерийских атак, гусары нацелились на левый фланг союзного войска, где была расположена шведская кавалерия — плотность заградительного огня в этом случае должна была быть более низкой, чем на участках, где находилась вооружённая мушкетами пехота.
Второй день битвы под Варшавой. Гравюра Эрика Дальберга изображает момент гусарской атаки.pl.wikipedia.org
Как обычно, первые 75 м гусарские кони прошли шагом, 150 следующих метров — рысью, затем 90 м — галопом, а 60 оставшихся метров пролетели карьером. В течение минуты гусары находились под свинцовым ливнем, обрушенным на них стреляющими картечью шведскими орудиями, к которым в последние секунды присоединились пистолетные залпы рейтарских полков. Но всё это не остановило гусар, копейным ударом буквально разорвавших Уппландский и Смоландский рейтарские полки. Досталось также и гвардейским королевским рейтарам. Первая линия построения шведов была прорвана.
Вот как описал этот момент классик польской литературы Генрик Сенкевич в романе «Потоп» словами пана Володыёвского:
«Тогда пошли в атаку литовские гусары… под началом князя Полубинского, великого воина… Было их тысяча двести людей и коней, каких свет не видывал. Они шли в ста шагах от нас, и, говорю тебе, земля дрожала под ними. Я видел бранденбургскую пехоту, которая втыкает пики в землю во мгновение ока, чтобы отразить первый натиск. Рядом били из мушкетов, так что дым заслонил их совершенно. Вдруг видим: гусары уже пустили коней. Господи, что за зрелище! Они влетели в дым… исчезли! Мои солдаты начали кричать: «Сомнут! Сомнут!» Секунду не видать ничего. Вдруг загремело что-то, и такой раздался звук, как будто в тысяче кузниц кузнецы били молотом. Смотрим. Иисусе, Мария! Курфюрстовские воины уже лежат, как поваленная пшеница, по которой буря прошлась. А они давай за ними! Только флаги вьются! Идут на шведов! Ударили на рейтар! — рейтары лежат в лёжку! Ударили на второй полк! — в лёжку! Тут взрыв… пушки грянули… Мы видим их только, когда ветром дым сдувает. Они громят шведскую пехоту… Всё рвётся, всё валится, расступается, где пройдут наши, там улица… И чуть ли не через целую армию прошли!.. Вот они столкнулись с полком конной гвардии, среди которой Carolus стоит… И гвардию как ветром сдуло!..»
Но развить успех гусары не смогли. Ворвавшись вглубь вражеских рядов, они попали под перекрёстный огонь с флангов. На кураже гусары донеслись до второй шведской линии, но сил разорвать её уже не было. Хуже всего было то, что гусары оказались без поддержки — козацкие и лёгкие хоругви остались на своих местах. И вместо того, чтобы закрепить успех и прикрыть гусар с флангов, они как зачарованные любовались кровавым зрелищем. Сложно сказать, что послужило тому причиной. Как правило, участники событий сваливали вину на отсутствие приказа об атаке, не решаясь начать её самостоятельно. Этот факт указывает на невысокое моральное состояние польско-литовской армии в те дни.
Патрик Гордон, участник битвы под Варшавой со стороны поляков, в своём дневнике приводит любопытные сведения:
«Король Швеции, ввиду нависшей над его левым флангом бури, сразу же лично отправился туда между боевыми порядками со своей гвардией из драбантов и рейтар. Он приказал всем бригадным и полковым командирам, когда гусары или копьеносцы ударят на них, расступиться и дать волю их яростному напору, который, как он знал, нельзя было в то время сдержать никакою силой или тактикой…
Шведские полевые орудия беспрерывно били по наступавшим полякам. Дойдя до первой линии, они получили свободный проход без сопротивления, кроме пулевого обстрела флангов. Дистанция между (шведскими) линиями была велика, и когда гусары вышли туда, они стали метаться во все концы, подобно коню без седока, и отовсюду, особенно со стороны резерва, подвергались мощным ружейным залпам. В этом положении на них обрушился со своей гвардией сам король, несмотря на грозившую его особе опасность. Те немногие храбрецы, атакованные со всех сторон, оказались в сетях и, как сухое топливо при сильном пламени, были вскоре поглощены. Лишь единицы выбрались обратно. Основной резерв, как и добровольцы, не оказали им никакой помощи, не повели настоящего боя или атаки, а с очевидной гибелью сих доблестных гусар в беспорядке ретировались».
Эта цитата часто приводится в качестве подтверждения тезиса о неэффективности гусарской атаки. Однако следует заметить, что Гордон, по всей вероятности, не располагал точными данными и описал бой с чьих-то слов, приведя ряд неточностей: например, атаку у него возглавляет Павел Сапега, а резервом командует Стефан Чарнецкий, которые вообще не присутствовали в войске Яна Казимира во время битвы.
Карл Х Густав в битве под Варшавой. На картине Йогана Лемке изображён момент стычки короля с татарами.pl.wikipedia.org
На гравюре Эрика Дальберга, шведского инженера, также участвовавшего в битве под Варшавой, гусарская атака как раз доходит до второго ряда шведского построения. С этим согласны как польские, так и шведские историки — С. Хербст, М. Нагельский, А. Маевский, П. Энглунд. К тому же шведские рейтары просто не имели места, чтобы расступиться перед напором гусар, ведь и слева, и справа от них были выстроены соседние полки. Так что вряд ли версия Патрика Гордона соответствует действительному ходу событий.
Печальный финал
Не сумев прорвать шведское построение, гусары начали поодиночке и небольшими группами возвращаться к своему войску, подвергаясь контратакам шведов. В этот момент боя произошёл эпизод, едва не стоивший жизни шведскому королю. Гусар Якуб Ковалевский (Рох Ковальский в «Потопе» Г. Сенкевича) внезапно атаковал находившегося неподалёку от места схватки Карла Х, нанеся ему удар копьём в грудь. Стальной нагрудник выдержал, а Ковалевского застрелил кто-то из окружения короля. Поляки считают, что меткий выстрел сделал Богуслав Радзивилл, а шведы называют шведского драбанта Бенгдта Траваре.
Эти разночтения в источниках дали Збигневу Хундерту и Анджею Маевскому возможность предположить, опираясь на материалы сейма варшавской шляхты 1672 года, что напавших на короля гусар было двое: кроме упомянутого Ковалевского Карла Х атаковал Войцех Липский, также погибший в этом эпизоде. Интересно, что гусарский товарищ был единственным воином Речи Посполитой, похороненным шведами на поле боя, — всех остальных павших врагов скандинавы оставили без погребения. Впрочем, недавно появилась версия В. Кравчука, что не гусары, а татары, сражавшиеся на стороне Яна Казимира, угрожали жизни шведского короля.
Рох Ковальский в исполнении актёра Кшиштофа Ковалевского. Кадр из кинофильма «Потоп» режиссёра Ежи ГофманаАтака, длившаяся несколько минут, закончилась. Остатки гусарских хоругвей вернулись к польско-литовскому построению, чтобы зализать раны — не исключено, что и высказать свои мысли не пошедшим в атаку хоругвям, — а также подсчитать потери. А подсчитывать было что: одна гусарская хоругвь Павла Сапеги лишилась 18 убитых товарищей, а пахолков, должно быть, было раза в два больше. Потери королевской хоругви оцениваются примерно в половину от участвовавших в атаке.
А. Маевский считает, что потери, таким образом, составили не менее 38% всего отряда Полубинского, что является чуть ли не самыми высокими потерями гусар в истории. М. Нагельский полагает, что максимальное число погибших гусар не может превышать 150 человек, ссылаясь на расчёты С. Хербста, а убыль в хоругвях составила от 15 до 20 %. Такая высокая разница процентных оценок потерь связана с тем, что А. Маевский высчитывает процент потерь от трёх хоругвей, а М. Нагельский — от шести или даже восьми. К тому же, не имея точных данных количества потерь, подсчёты ведутся путём сопоставления списочных ведомостей за второй и третий кварталы 1656 года. Это позволяет дать лишь весьма приблизительную оценку. Сам М. Нагельский указывает, что в третьем квартале конные хоругви значительно усилились за счёт шляхты Мазовии и Люблинщины, что в ещё большей степени затрудняет подсчёт потерь гусар в битве под Варшавой.
Второй день боя завершился на этой неудачной для Речи Посполитой ноте. Провал гусарской атаки болезненно сказался на общем моральном состоянии войска. Уже ночью многие поляки начали переходить на левый берег Вислы, а утром третьего дня шведское наступление подтолкнуло их ко всеобщему бегству. За три дня боёв поляки и литвины потеряли около 2 тысяч жолнеров, в то время как шведы и бранденбуржцы — не более 700 человек, большая часть из которых погибла от гусарского натиска.
Славно начавшийся поход Яна Казимира на Варшаву завершился бесславным отступлением. Гусары в очередной раз продемонстрировали свои блестящие боевые качества, доказав, что они не зря получают самый высокий в войске жолд. Только нерешительность остальных сил польской армии не позволила конникам добыть очередную победу. И всё же эти несколько минут неудачной атаки под Варшавой добавили гусарам славы не меньше, чем Кирхгольм, Полонка или Вена.
Литература:
- Нагельскі, M. Вайсковая дзейнасць Аляксандра Гілярыя Палубінскага ў 1648–1676 гг. / М. Нагельскі // Беларускі гістарычны агляд. — Том 15. Сшытак 1–2 (28–29). — Мн., 2008. — С. 210—256.
- Englund, P. Lata wojen / Р. Englund. — Warszawa: Finna, 2010.
- Herbst, S. Wojna obronna 1655–1660 / S. Herbst // Polska w okresie Drugiej Wojny Północnej 1655–1660. — Тom II. — Warszawa: Państwowe wydawnictwo naukowe, 1957. — S. 47—118.
- Kersten, A. Sienkiewicz — «Potop» — Historia / А. Kersten. — Warszawa: Panstwowy Institut Wydawniczy, 1974.
- Kubala, L. Wojna szwecka w roku 1655 i 1656 / L. Kubala. — Lwów: Ossolineum, 1880 (reprint Poznań, 2005).
- Nagielski, M. Warszawa 1656 / Miroslaw Nagielski. — Warszawa: Bellona, 2007.
- Majewski, A. Szarza husarska pod Warszawa 29 lipca 1656 roku / А. Majewski // Przegląd Historyczno-Wojskowy. — 2012. — № 3 (241). — S. 167—174.
- Hundert, Z. Kopią w Karola Gustawa / Hundert Z., Majewski A. // Mówią Wieki. — 2014. — № 7 (654). — S. 56–57.
https://warspot.ru/11796-slava-porazheniya
«Универсальные солдаты» Речи Посполитой
Истоки возникновения козацкой конницы (jazda kozacka) следует искать в позднем средневековье, когда вся кавалерия Королевства Польского состояла из двух конных формирований — тяжеловооружённых копейщиков и арбалетчиков. Вероятнее всего, именно арбалетчики и послужили основой для создания новых подразделений всадников. В годы восстания Богдана Хмельницкого козаки участвовали во всех крупных сражениях кампании, постепенно сменив своё амплуа: из разведывательно-охранных отрядов они превратились в настоящих «универсальных солдат» Речи Посполитой.
Польские козаки
Борьба с татарами на южном пограничье в XV веке потребовала трансформации польской конницы, а это в свою очередь привело к изменениям в вооружении арбалетчиков. Они отказались от своего традиционного оружия, заменив его скорострельным луком, более эффективным в столкновениях с манёвренной татарской конницей. На смену мечу пришла лёгкая сабля, которую дополняло копьё-рогатина длиной в человеческий рост с широким обоюдоострым наконечником, вес которого мог достигать 1 кг. Это оружие позволяло воину наносить довольно сильный колющий удар, способный даже пробить кольчугу. Защитное вооружение, от которого остался шлем и, в отдельных случаях, кольчуга, стало заметно легче.
Первые упоминания о козацкой коннице относятся к началу XVI века. В единственном постоянном воинском соединении Королевства Польского — «обороне поточной» — конные воины, сражающиеся «по-козацки», упоминаются уже в 1511 году. А в 1520 году 300 козацких всадников находилось в составе польского войска, воевавшего с Тевтонским орденом. Хоругвь барского старосты Бернарда Претвича в 1549 году состояла из 19 гусар и 134 жолнеров, вооружённых «по-козацки».
Первоначально козаки не выделялись в отдельные формирования и могли входить в состав различных хоругвей. Постепенно военное руководство Речи Посполитой перешло на формирование хоругвей с единообразным вооружением. Хотя ещё в 1580-х годах встречались подразделения, состоявшие из разных видов войск, именно с этого времени козацкие хоругви стали своеобразным связующим звеном между тяжёлой (гусары) и лёгкой (татары и валахи) конницей.
Где-то в это же время произошли и изменения в комплектации хоругвей личным составом: если изначально в них служили степные козаки, то теперь основу составляли шляхтичи, чьё материальное состояние не позволяло им служить в гусарах. Как и гусары, козацкие хоругви относились к автораменту народовому и комплектовались по системе«товарищества». Среди козаков широко распространилось огнестрельное оружие, а также восточный круглый щит-калкан. Он изготавливался из прутьев смоквы и в диаметре достигал 40–60 см.
Передовой дозор. Картина Владислава Шернера изображает козацкую хоругвь при осуществлении разведки.pl.wikipedia.org
Естественно, что шляхта в большей мере могла позволить себе использовать защитное вооружение, что привело к массовому использованию кольчуг в козацкой коннице. Хоругви, где все жолнеры имели кольчуги, стали именоваться панцерными (pancerni), а служившие в них воины — панцерными козаками. Впервые это название встречается в компутах (армейских реестрах) в 1654 году, когда подняли выплачиваемую козакам сумму жолда (платы). Во время войны с Турцией 1672–1676 годов название «хоругвь панцерная» стало употребляться вместо «хоругвь козацкая», но полностью так и не вытеснила его.
Впрочем, существует и более простой вариант возникновения нового названия. Он связан с желанием избежать путаницы между солдатами-козаками и казаками-мятежниками.
От Жёлтых Вод до Винницы
Накануне восстания Хмельницкого в коронной армии имелось 22 козацких хоругви, в которых служило 1 110 всадников без учёта слепых порций. Численность каждой хоругви составляла 50 жолнеров. 11 хоругвей были уничтожены казаками и татарами под Жёлтыми Водами, а остальные — под Корсунем.
Под Жёлтыми Водами, где именно на козацкую конницу выпала вся тяжесть боя, козаки проявили себя с наилучшей стороны: они неоднократно совершали контратаки и во время одной из них даже захватили татарский бунчук и нескольких пленных. Впрочем, это не отразилось на конечном результате сражения. Накануне Корсуньской битвы козаки занимались разведкой и добычей информации, однако захватить языка им так и не удалось. Отступая от Корсуня, они сражались как пехота, используя преимущественно огнестрельное оружие, но, попав в окружение у Крутой Балки, не смогли противостоять огневой мощи мятежных казаков.
Летом 1648 года в связи с полным исчезновением кварцяного войска козацкая конница существовала только в поветовых или приватных магнатских хоругвях. В битве под Пилявцами козацкая конница достойно проявила себя в боях первого дня, сумев отбросить казаков и захватить греблю через речку. Однако впоследствии козаки, поддавшись панике, бежали вместе с остальными частями коронной армии.
В 1649 году численность козаков была не только восстановлена, но и превысила довоенное количество, составив 3 810 коней. В мае 1649 года, накануне Збаражской кампании, для сбора информации в разведку отправился польский разъезд в составе козацкой хоругви Миколая Коссаковского и драгунских частей. Узнав о нахождении казаков в Шепетовке и соседнем Судилкове, поляки внезапной атакой разгромили мятежников, а поселения сожгли. Во время осады Збаража в крепости находились 34 козацкие хоругви численностью примерно 3 275 коней, что составляло 1/3 всех осаждённых войск. В то же время в королевском войске, спешившем на помощь полякам в Збараже, было 16 хоругвей.
В начале 1651 года 66 козацких хоругвей (8 808 коней без учёта слепых порций) сыграли главную роль в рейде польного гетмана Мартина Калиновского. Первоначально козацкая хоругвь Кшиштофа Корыцкого захватила Ворошиловку, уничтожив казацкий гарнизон, а затем три козацкие хоругви (К. Корыцкого, А. Киселя, Я. Писочинского) ворвались в Красный и нанесли казакам брацлавского полка громадные потери. В бою погиб один из сподвижников Богдана Хмельницкого — полковник Данила Нечай. Казаки отступили в замок, который поляки захватили после двухдневного штурма. Во время штурма козацкая конница в пешем порядке ходила на приступ вместе с драгунами и пехотой.
После этого польские войска захватили Стену и Ямполь и, опьянённые успехами, подошли к Виннице, которую также намеревались захватить сходу. Однако оборонявший город Иван Богун заманил бросившуюся без разведки в атаку конницу на лёд Южного Буга, где заранее были сделаны полыньи. Погибли козацкие ротмистры Адам Кисель и Миколай Мелешко, поручник Либишовский, а также несколько десятков «товарищей». Жертвы среди их слуг, «пахолков», неизвестны. Захватить Винницу не удалось, а подошедшие через несколько дней казаки уманского полковника Осипа Глуха сделали положение поляков угрожающим. От поражения Калиновского спасли решительные действия Станислава Лянцкоронского, который с драгунами и несколькими козацкими хоругвями заблокировал мост через Буг и задержал казаков Глуха, дав возможность польской армии отступить пусть и не в полном порядке, зато живыми.
От Берестечка до Городка Ягеллонского
Накануне битвы под Берестечком в коронной армии произошло укрупнение подразделений: несколько хоругвей объединялись в полк. Как правило, объединяли гусарские и козацкие части, что было обусловлено тактической особенностью: гусары прорывали вражеское построение, а козаки развивали успех. Впрочем, позднее существовали полки, состоявшие только из козацких хоругвей. Численность козацкой конницы летом 1651 года составляла 11 013 коней.
В июне 1651 года Стефан Чарнецкий во главе отряда из 30 козацких хоругвей, 1 000 рейтар и 500 драгунов совершил разведывательный рейд, чтобы собрать информацию о передвижениях казацких и татарских войск. Однако татарские разъезды настолько надёжно прикрывали марш союзников, что взять языка полякам не удалось. Позитивным моментом рейда можно считать захват нескольких тысяч голов скота, которые пошли на прокорм коронной армии.
Под Берестечком на плечи козацкой конницы выпала вся тяжесть первых двух дней боёв, где главным их противником были татары. Первый день завершился победой коронного войска. А на второй татары нанесли полякам такие потери, что те были вынуждены вспоминать своё славное прошлое, чтобы решиться выйти в поле в третий раз. Впрочем, причина такого разительного контраста очень проста: в первый день поляки вели бой под прикрытием пехоты и артиллерии, не отдаляясь от своего лагеря, а во второй, опьянённые вчерашними успехами вперемешку с вином, ввязались в чистый кавалерийский манёвренный бой. Третий день битвы стал ярким примером мастерского взаимодействия всех родов войск, продемонстрированным польской стороной. Козацкие хоругви отличились в преследовании татарского войска.
В неудачной для поляков Батожской кампании козацкая конница не сыграла большой роли. Но именно после этих событий она стала ведущим кавалерийским формированием, причиной чему стало уничтожение гусарских хоругвей. В последующие несколько лет численность козацкой конницы колебалась в пределах 9–11 тысяч коней, имея тенденцию к сокращению, что было характерно для всей коронной армии.
В начале 1653 года силы коронного войска, состоявшие преимущественно из козацкой конницы, совершили масштабный рейд по территории Брацлавщины, во многом схожий с рейдом двухгодичной давности. В этот раз поляками командовал более талантливый Стефан Чарнецкий. После первоначальных успехов на пути у поляков опять встал Иван Богун, занявший оборону в хорошо укреплённом Монастырище. Поляки предприняли попытку штурма, в котором многие козаки действовали в пехотном строю. Несмотря на большие потери — только во время третьей атаки около 600 человек было ранено и убито, в том числе и ротмистр татарской хоругви Челебей — поляки захватили городские валы, на которых был убит казацкий сотник Дрозденко. Однако внезапная контратака в конном строю казаков Богуна, которые вырвались из города и атаковали поляков с тыла, изменила ситуацию в пользу украинцев. Случившееся в тот момент ранение Чарнецкого окончательно склонило чашу весов на сторону казаков.
Стефан Чарнецкий под Монастырищем. Картина Хенрика Пилатти. Художник изобразил момент ранения польского военачальника.pl.wikipedia.org
В битве под Охматовым 29–31 января 1655 года, где татары сражались уже на стороне поляков, козацкая конница действовала совместно с гусарами. Первоначально козацкие хоругви обратили в бегство конных казаков, располагавшихся перед запорожским табором. Затем гусары при поддержке козаков разгромили русскую пехоту и вместе ворвались в казацкий табор, где им удалось захватить несколько запорожских хоругвей (знамён) и 21 пушку. Но наступившие сумерки (поляки начали атаку довольно поздно) помогли Богдану Хмельницкому овладеть ситуацией и отбросить поляков от табора. Следующие два дня поляки и татары осаждали табор, но так и не решились на штурм.
В сентябре 1655 года козацкая конница приняла участие ещё в одном крупном сражении — под Городком Ягеллонским. Численно уступая казакам и русским, поляки полагались на водную преграду, но как только союзники её преодолели, исход сражения стал ясен. Атака двух гусарских хоругвей, поддержанных козацкой конницей, только затянула агонию коронного войска.
Таким образом, в период Хмельниччины произошли значительные изменения в функциях козацкой конницы. Если в начале козаки больше напоминали лёгкую конницу, чьи функции ограничивались разведкой, охранением и преследованием, то постепенно они стали своеобразными «универсальными солдатами», добавив к прежним обязанностям и лобовые атаки и участие в штурмах.
- Українське козацтво: мала енциклопедія. — К.: Генеза; Запоріжжя: Прем’єр, 2002.
- Яковенко, Н. Нарис історії середньовічної та ранньомодерної України / Н. Яковенко. — К.: Критика, 2006.
- Brzezinski, R. Polish armies 1569–1696 (1) / R. Brzezinski. — Oxford: Osprey, 1987.
- Głubisz, B. Jazda kozacka w armii koronnej 1549–1696 / B. Głubisz. — Poznan, 2016.
- Epoka «Ogniem i mieczem» we współczesnych badaniach historycznych / red. M. Nagielski. — Warszawa, 2000.
- Kersten, A. Stefan Czarniecki 1599–1665 / А. Kersten. — Lublin: Wydawn. Uniwersytetu Marii Curie-Skłodowskiej, 2006.
- Plewczyński, M. Wojny i wojskowość polska w XVI wieku / M. Plewczyński. — Tom I. Lata 1500–1548. — Zabrze, 2011.
- Staręgowski, B. Zadania taktyczne jazdy pancernej w XVII w. / Bartosz Staręgowski: phw.org.pl.
- Wimmer, J. Wojsko polskie w drugiej połowie XVII w. / J. Wimmer. — Warszawa, 1965.
https://warspot.ru/11636-universalnye-soldaty-rechi-pospolit...
Деньги, политика и любовь к Родине
Настоящим бедствием для Речи Посполитой в середине XVII столетия, во времена Яна II Казимира Вазы (1648–1668), стали военные конфедерации. Первоначально они являлись своеобразной формой протеста жолнеров против невыплаты военным командованием обещанного жолда. Эта традиция — кстати, как и практика невыплачивания правительством жолда — начинается с конца XVI века. В последние годы правления короля главный акцент конфедераций сместился с финансов в сферу политики: эти войсковые союзы стали действенным инструментом политических манипуляций в руках магнатов.
Прецедент
Первая военная конфедерация в Речи Посполитой была образована в 1590 году. Причиной её возникновения стала задолженность жолда за предыдущие годы: некоторые хоругви не получали его с 1588 года, когда одержали победу над цесарским войском под Бычиной. Готовясь к отражению турецкой угрозы (Порта требовала денежной компенсации за казацкие походы и угрожала военным нападением), варшавский сейм под влиянием гетмана Яна Замойского пошёл на увеличение налогов, значительная часть которых должна была покрыть содержание войска и выплату предыдущих задолженностей. Но под давлением шляхты, преимущественно великопольской, сбор новых налогов был отложен.
Узнав об этом, коронные хоругви — как считается, не без молчаливого согласия Яна Замойского — провозгласили конфедерацию. Это означало, что подписавшие её хоругви отказываются выполнять приказы командования, пока не получат все выплаты, что задолжало им государство. А пока этого не произойдёт, солдаты будут содержаться за счёт самборской экономии, принадлежавшей польскому королю. Впрочем, это не помешало солдатам наложить поборы и на другие земли.
Этот шаг ускорил решение проблемы. Уже в январе 1592 года 41 хоругвь полностью получила задолженность по жолду, 17 хоругвей — лишь частично, а ещё 17 хоругвей не получили ни единого гроша. Однако увидев, что воз тронулся с места, все хоругви, принимавшие участие в конфедерации, согласились на выполнение воинских обязанностей. Таким образом, перед солдатами Речи Посполитой появился удачный пример того, как можно вытребовать от государства задолженности. А поскольку шляхетская Речь Посполитая почти всегда содержала своё войско по правилу «денег нет, но вы держитесь», то и военные конфедерации стали для государства обыденным явлением. Они могли охватывать только часть войска (как конфедерации 1602–1608 или 1609–1610 годов) либо же всё войско (как конфедерация 1622 года).
Следует заметить, что военные конфедерации считались вполне законными — их участники не объявлялись преступниками, даже если для своего содержания они грабили различные имения. Интересно, что в июне 1648 года в переписке с Богданом Хмельницким брацлавский воевода Адам Кисель предложил считать казацкое восстание военной конфедерацией, то есть выступал за то, чтобы оставить казаков в рамках правового поля Речи Посполитой.
Деньги и патриотизм
С 1648 года Речь Посполитая почти четыре десятилетия была охвачена постоянными войнами, причём значительная часть военных действий проходила непосредственно на её территории. Это потребовало увеличения военных сил, что, в свою очередь, привело к росту финансовых затрат. Денег же, как всегда, король не имел. Как следствие — в правление Яна Казимира в стране были провозглашены целых девять конфедераций.
Ещё зимой 1652–1653 годов сложилась напряжённая ситуация с выплатами задолженностей. Выйти из затруднительного положения удалось лишь благодаря организации грабительского рейда под руководством Стефана Чарнецкого на Волынь и Подолье, в котором приняли участие почти все конные хоругви коронного войска. Важных военных последствий рейд не имел, однако недовольство солдат на некоторое время было укрощено.
Примерно в это же время ситуация с невыплатами жолда стала критической и в Великом княжестве Литовском. Но Янушу Радзивилу, который имел большой авторитет среди литовских солдат, удалось обещаниями выплаты всей платы после ближайшего сейма предотвратить бунт в войсках. На сейме, который состоялся в начале 1654 года, вопрос выплаты задолженности войскам даже не рассматривался — почти все вопросы были посвящены ситуации вокруг должности великого гетмана литовского, которым, несмотря на сопротивление Яна Казимира, был выбран Януш Радзивилл. На должности польного гетмана его сменил сторонник короля Винцентий Гонсевский. Впрочем, и в тот момент мятежа в армии удалось избежать — точнее, отсрочить его на некоторое время: Януш Радзивилл выплатил солдатам часть жолда из собственного кармана, не получив при этом от короля ни гроша. Но после начала войны с Московским царством и захвата значительной территории Великого княжества Литовского московскими войсками гетман платить больше не смог. Это привело к очередному воинскому неповиновению.
Однако вспыхнувшая весной 1655 года новая шведско-польская война, более известная как «шведский потоп», кардинальным образом изменила ситуацию. Януш Радзивилл, видя, что польский король ничего не делает для защиты Литвы от русских войск, посчитал шведов своей последней надеждой и объявил о переходе на их сторону. Поддержал великого литовского гетмана и его брат Богуслав Радзивилл. Этот акт вызвал дополнительное недовольство в литовских хоругвях, которые в августе 1655 года в Вержболове объявили о создании конфедерации. При этом впервые целью мятежа была не выплата задолженности (хотя об этом тоже шла речь), а борьба с захватчиками на стороне польского короля. Любопытно, что своим вождём конфедераты признали Винцентия Гонсевского, который вместе с Радзивиллами перешёл на сторону шведов. До момента его прибытия возглавлял конфедератов Казимир Жеромский — поручник гусарской хоругви Гонсевского.
Деятельность конфедератов продлилась несколько месяцев. Активной борьбы против Радзивиллов они не вели, предпочитая разорять земли изменников. Впрочем, самим фактом существования подобной конфедерации её участники нанесли значительный политический ущерб шведам. Осенью 1655 года конфедераты перешли в подчинение к Павлу Сапеге, назначенному региментарем войск Великого княжества Литовского, и вернулись таким образом на государственную службу.
Политические амбиции
С антишведскими настроениями, распространившимися после осады Ясногорского монастыря, была связана Тышовецкая конфедерация, провозглашённая коронными гетманами Станиславом «Реверой» Потоцким и Станиславом Ланскоронским 29 декабря 1655 года в Тышовце. Основу конфедератов составили гетманские хоругви. Однако находившийся в изгнании Ян Казимир не признал этой конфедерации и по возвращении в Речь Посполитую создал собственную — Ланцутскую конфедерацию, объединив в ней все антишведские силы.
Заключение Тышовецкой конфедерации. Художник Валерий Эльяш-Радзиковский. В центре изображён Станислав Потоцкий, объявляющий о создании конфедерации.ru.wikipedia.org
При всём патриотическом подъёме солдаты продолжали требовать от руководства денег. И тут впервые в истории Речи Посполитой произошёл уникальный случай: магнаты начали использовать недовольство в армии для собственных целей. Именно из-за политических амбиций великого литовского гетмана Павла Сапеги, прикрывавшегося заботой о жолнерах, в 1657 году последовательно возникли две конфедерации литовских хоругвей — сначала в Хороще, а затем в Каменце. Обе просуществовали непродолжительное время и после договорённостей гетмана с королём были распущены. Но пример был подан.
Сам Сапега употребил этот приём ещё раз в 1660 году, использовав в своих целях конфликт между Самуэлем Кмитичем и Михаилом Пацем. Кмитич самовольно увёл подчинённые ему войска, сражавшиеся до этого против шведов, в Дорогичин. Соединившись здесь с хоругвями Павла Сапеги, он объявил конфедерацию с традиционным требованием выплаты жолда. Первоначально Ян Казимир попытался крутыми мерами показать, кто в доме хозяин, конфисковав у Кмитича все его поместья. Но время было не то. Замирившись со шведами, Речь Посполитая всё ещё продолжала войну против Московского царства. Активизация военных действий на литовском участке фронта требовала концентрации всех сил. Король нуждался в поддержке и крупных магнатов вроде Сапеги, и средней шляхты вроде Кмитича. К тому же внезапно изменилась позиция самого литовского гетмана, ведь бо́льшая часть его имений находилась на захваченной русскими территории. Если, воюя против шведов, рассчитывать на имущественное благосостояние особо не приходилось, то сейчас перед Сапегой забрезжила надежда вернуть утраченное. Пришлось опять мириться с королём и распускать конфедерацию. Последнее было сделано не раньше, чем Кмитичу были возвращены поместья, а солдаты получили часть задолженности.
Карательная акция
1660 год, по словам польского историка Виктора Чермака, стал счастливым годом Речи Посполитой: были одержаны громкие победы под Полонкой и Чудновым, подписаны Оливский трактат со Швецией и Слободищенское соглашение с Юрием Хмельницким. Казалось, что в следующем году поляки смогут развить успех. Но всё обернулось совсем не так, как хотелось.
Мемуарист Якуб Лось назвал 1661 год началом несчастий для Речи Посполитой. Дело было, как всегда, в деньгах. За долгие годы войны правительство задолжало войскам почти 23 млн злотых. На сейме «сыграли на бис» спектакль 1654 года: из-за решения политических вопросов позабыли о тех, кто сохранил страну для короля и магнатов. Почти одновременно возникли две конфедерации — в Короне и в Литве. В отличие от предыдущих, которые назывались по месту провозглашения, эти использовали громкие названия. Коронные войска провозгласили «Священный союз». Его возглавил поручник Ян Свидерский, а заместителем-субститутом был избран Броневский. В Литве появился «Братский союз» во главе с активным участником конфедерации 1655 года Казимиром Жеромским, которому составил компанию Константин Котовский.
Интересно, что во время провозглашения конфедерации коронными войсками среди солдат произошёл раскол. Создание конфедерации поддержали почти все конные хоругви, однако пехота и драгунские отряды остались на стороне короля. Ян Казимир, пытаясь расколоть мятежников, из верных ему войск создал собственную военную конфедерацию — «Благочестивый союз». По замыслу короля, эта конфедерация должна была перетянуть на свою сторону мятежные хоругви, как это произошло во времена Потопа. Но в этот раз ситуация была иной: конфедерации создавались не для спасения Родины, а для решения более значимой проблемы — выплаты задолженности перед армией. Именно поэтому замысел короля был обречён на неудачу.
Войска «Священного союза» расположились неподалёку от Львова и начали «в дела Речи Посполитой вмешиваться, церковное и королевское имущество расхищать, доходы от таможенных сборов отнимать». Отряды «Благочестивого союза» пытались помешать конфедератам, но, не имея сильной конницы, в большинстве случаев были вынуждены отступать. Это заставило короля поднять налоги и начать переговоры с конфедератами. Мятежники согласились на выплаты меньшей суммы. В первой половине 1663 года бо́льшая часть денег была выплачена, что привело к роспуску конфедерации.
Также ускорила процесс ликвидации конфедераций история с литовским польным гетманом Винцентием Гонсевским. Он прославился во время военных кампаний 1656–1658 годов и пользовался большим авторитетом среди солдат своей дивизии. В 1658 году гетман попал в плен к русским, где находился до 1662 года, пока его не обменяли на русских пленных. Ян Казимир, горячим сторонником которого был Гонсевский, рассчитывал на то, что гетман сумеет обуздать конфедератов, используя своё влияние на солдат. Чтобы литовский гетман действовал более активно, в его собственность было передано несколько королевских имений и значительная сумма денег — Гонсевский был и их ярым сторонником, и даже в большей степени, чем приверженцем Яна Казимира.
Литовский польный гетман прибыл в Вильно и связался с Казимиром Жеромским, который, как мы помним, ранее возглавлял гусарскую хоругвь Гонсевского. Гетман пытался привлечь на сторону короля своего бывшего поручника и расколоть «Братский союз». Но случилось так, что о деятельности гетмана узнал субститут Константин Котовский, в руки которого попало письмо Гонсевского к Пацу. В этом письме разоблачались замыслы польного гетмана по ликвидации литовской конфедерации.
Субститут пылал таким же горячим чувством, как и Гонсевский, но не к деньгам или к Яну Казимиру, а к Родине. Он сообщил руководителю «Священного союза» Яну Свидерскому о деятельности литовского гетмана, а также собрал съезд руководства «Братского союза», не известив о том Казимира Жеромского. После обнародования на съезде перехваченных писем было решено арестовать как К. Жеромского, так и В. Гонсевского. За ними отправились отряды конфедератов, но ни одного из обвиняемых они так и не довезли: Жеромского зарубили саблями на месте, а Гонсевского расстреляли в дороге.
Именно расстрел литовского польного гетмана возмутил и королевский двор, и магнатов — литовских и польских. За ними потянулись и другие представители шляхты. Даже конфедераты Короны осудили поступок Константина Котовского, ведь прежде такого не бывало. Жертвами конфедератов обычно становились мещане, крестьяне, мелкая шляхта, но никогда представители магнатов. Таким образом, поступок Котовского выходил за рамки дозволенного военным конфедератам по закону, а Винцентий Гонсевский в глазах современников стал героем и мучеником. После решения литовской конфедерации всем участникам, как всегда, была предоставлена амнистия. Однако впервые было сделано исключение: амнистия не распространялась на Котовского и командиров отрядов, которые руководили карательной акцией. В 1665 году все они были казнены в Варшаве. Котовского сначала пытали огнём, а затем четвертовали.
Гражданская война
Понимая, что надо чем-то занять войско, чтобы предотвратить следующие бунты, Ян Казимир организовал поход на украинские земли — так называемый Левобережный поход Яна Казимира. Он не принёс успеха и ещё более обострил отношения между королём и магнатами. Повторилась традиционная ситуация, но к денежной задолженности добавилось ещё и отсутствие трофеев. На этот раз мятежники нашли инициативного лидера —противника Яна Казимира, бывшего маршалка Ежи Любомирского. Поначалу конфедераты провозглашали, что они не имеют с экс-маршалком ничего общего, и их главная цель — просто получить задержанный жолд. Однако, когда королевский двор, как обычно, начал затягивать время выплат, конфедераты выразили поддержку Ежи Любомирскому, и тот со своими приватными хоругвями объединился с мятежниками.
Началась гражданская война: «король и маршалок гонялись друг за другом по всей Великой и Малой Польше, уничтожая шляхту и подданных». Следует обратить внимание, что в течение 1665 года Любомирский не пытался нападать на роялистские отряды, действовавшие под руководством самого короля. Лишь в сентябре он атаковал литовские войска под Ченстоховой (сам Ян Казимир там отсутствовал, поскольку это был передовой отряд его войска под предводительством Александра Полубинского) и нанёс им сокрушительное поражение. После этого противники заключили перемирие, а решение проблемы было отложено на будущее.
Развязка наступила в следующем году, когда войска конфедератов разгромили королевское войско в битве под Монтвами. В течение нескольких часов после боя конфедераты истребляли раненых и попавших в плен роялистов. Всего погибло несколько тысяч человек. Был уничтожен цвет армии — ветераны, одержавшие победы над шведами и русскими во времена Потопа. Расстрел королевского сторонника Винцентия Гонсевского многим показался теперь детской шуткой.
Как видим, на протяжении правления Яна Казимира военные конфедерации постепенно меняли свои функции. Из способа борьбы с государственной задолженностью, оставаясь в рамках закона, они превратились в средство политических манипуляций магнатов.
Литература и источники:
- Нагельскі, M. Вайсковая дзейнасць Аляксандра Гілярыя Палубінскага ў 1648–1676 г. / М. Нагельскі // Беларускі гістарычны агляд. — Том 15. Сшытак 1–2 (28–29). — Мн., 2008. — С. 210—256.
- Kersten, A. Sienkiewicz – «Potop» – Historia / А. Kersten. — Warszawa: Panstwowy Institut Wydawniczy, 1974.
- Kubala, L. Wojna szwecka w roku 1655 i 1656 / L. Kubala. — Lwów: Ossolineum, 1880 (reprint Poznań, 2005).
- Łoś, J. Pamiętnik towarzysza chorągwi pancernej / Jakub Łoś ; oprac. Romuald Sreniawa-Szypiowski. — Warszawa: DiG; TiSS [Towarzystwo im. Stanisława ze Skarbimierza], 2000.
- Nagielski, M. Rokosz Jerzego Lubomirskiego w 1665 roku / M. Nagielski. — Warszawa: Trio, 1994.
- Pietrzak, J. Konfederacja lwowska w 1622 roku / J. Pietrzak // KH. — 1973. — № 80. — Z. 4. — S. 845—871.
- Poczet hetmanów rzeczypospolitej: hetmani litewscy / Red. Mirosław Nagielski. — Warszawa: Bellona, 2006.
- Rachuba, A. Konfederacje wojska litewskiego w latach 1655–1663 / A. Rachuba. — Inforteditions, 2010.
Свежие комментарии